Жил-был, а может и нет, лентяй. С утра до вечера сидел он у очага и копался палочкой в золе. Его так и прозвали: Нацаркекиа – «копающийся в золе». Как ни старалась пожилая тётя, не могла заставить племянника работать – лентяй лишний раз даже с места не сдвинется! Надоело старой женщине кормить бездельника. Вот вышел однажды Нацаркекиа во двор, а она взяла да и заперла за ним двери. Подала ему через окошко хлеба, молодого сыру, мех золы и говорит:
– Ступай куда хочешь, корми себя, как знаешь. Вот тебе мешок золы, копайся в ней, сколько пожелаешь.
Просит, молит лентяй не выгонять его из дому, да всё напрасно. Не впустила его в дом.
Побрёл Нацаркекиа, куда ноги понесли.
Долго ли плёлся, коротко ли, очутился лентяй на берегу широкой реки. На другом берегу стоит див, пьёт воду. Как увидел его Нацаркекиа, задрожал со страху. А куда деваться? Если бежать, то див вмиг настигнет!
Нацаркекиа был ленивым, да не был глупым.
«Может, самому напугать дива? – думает он. – Прикинусь храбрым, авось он струсит и уберётся!»
Достал Нацаркекиа из кармана ножик, проткнул свой мех с золой и как заорёт во всё горло:
– Эй, мозгляк, как ты посмел воду в моей реке мутить?
Кричит, а сам по берегу прохаживается, мехом с золой потряхивает. Сыплется зола, крутится, клубится.
Смотрит див: что за чудо? Человека едва видать, а такая могучая поступь, такую пыль поднял! Схватил он с земли камень и кричит в ответ:
– Придержи-ка язык, человечишка, не то пыль от тебя останется, как от этого камня!
И див так стиснул камень, что рассыпался тот прахом. Недолго думал Нацаркекиа, нагнулся, будто подобрать камень, а сам неприметно взял в руку сыр.
– А вот что от тебя останется! – закричал он. – Гляди на мою силу! – Сжал кулак, и потекла сыворотка из молодого сыра.
Удивился див, сроду такого сильного среди людей не встречал. Решил не ссориться с ним и пригласил к себе домой, братьям своим показать. Очень не хотелось Нацаркекиа идти к диву. Не знает, бедняга, как увильнуть от приглашения. Идти страшно, и отказаться невозможно.
– Перенеси меня через реку. Неохота мне ноги мочить, – говорит он диву.
Див зашагал по воде – боязно ослушаться Нацаркекиа, и усадил его к себе на плечо.
– Эге, ну и лёгонький ты, будто пушок!
– Ещё бы, я одной рукой за небо держусь. Отпущу, так не удержишь меня.
– А ты отпусти, может, удержу.
Вытащил Нацаркекиа ножичек и вонзил острие диву в затылок. Взвыл див от боли:
– Ой, не губи! Ухватись снова за небо!
Пришли они к жилищу дивов. Дом высокий, просторный. Подивился Нацаркекиа, никогда не видел такого дома.
На очаге стоял огромный кеци. На этой глиняной сковороде дивы пекли хлеб.
Дивы попросили гостя приглядеть за кеци, чтобы хлеб не подгорел, а сами вышли во двор зажарить оленя.
Нацаркекиа показалось, будто хлеб подгорел с одной стороны. Стал он поворачивать кеци, да не справился и опрокинул его на себя! Бьётся, бедняга, никак не выберется.
Вошли дивы и рты разинули от удивления – гость под кеци!
– Что ты делаешь, человек? – спрашивает старший див.
– Спина что-то разболелась, вот и приложил я кеци, погреть кости, – отвечает Нацаркекиа. – Поутихла уже боль, сними-ка с меня кеци!
Сели обедать.
Вина в кувшине оказалось мало. Хозяева дали Нацаркекиа большой кувшин и послали за вином в марани (Марани – винный погреб).
Нацаркекиа чуть ума не лишился, как увидел этот кувшин. Он пустой кувшин еле поднял, как же с вином донесёт?
Да что было делать, потащился Нацаркекиа в марани. Ждут дивы, ждут, а гостя всё нет и нет.
Пошли дивы посмотреть, что с гостем случилось, и что же они видят: Нацаркекиа окапывает землю лопатой вокруг квёври (Квёври – большой кувшин для хранения вина).
– Ты что, спятил? – спрашивают дивы.
– Лучше уж вытащить квёври и распить всё вино, чего таскать понемногу кувшинчиками!
Удивились глупые дивы – они впятером с трудом врыли в землю пустой квёври, а гость один собирается вытащить его, да ещё полный вина!
Забрали дивы у Нацаркекиа кувшин, сами наполнили его вином и отнесли в дом.
Сидят все, едят, пьют. Вдруг один из дивов ка-ак чихнёт! Подбросило Нацаркекиа под самый потолок. Хорошо ещё сумел ухватиться за балку и не упал.
– Зачем ты туда забрался? – удивляются дивы.
– Как вы смеете чихать при мне! Вот вырву сейчас этот прут и всем вам живо бока обломаю! – кричит Нацаркекиа.
Затрепетали дивы, затряслись в страхе. Они вдевятером еле дотащили эту балку, а гость говорит – прут!
Выскочили дивы из дома и разбежались кто куда. А Нацаркекиа кое-как сполз вниз и стал с тех пор хозяйничать в доме дивов.
Бежит самый старший див, встречается ему лиса и спрашивает:
– Куда бежишь, что случилось?
Див рассказал. Лиса послушала и рассмеялась.
– Эх вы, - говорит, – он сам всего боится, лентяй к тому же. Целыми днями копается в золе. Тётушка не стерпела, выгнала его. Давай вместе пойдём.
Див стоит, сомневается. Идут они, а Нацаркекиа на крыльце стоит. Струсил Нацаркекиа, как увидел их, да что было делать? Вышел он на порог и кричит на лису:
– Ах ты обманщица, что ты тащишь одного дива, когда задолжала мне двенадцать!!!
Див как услышал это, бросился бежать, ну и потащил за собой лису на верёвке, а куда ей деваться. И лису всю искалечил, и сам еле ноги унёс.
А Нацаркекиа собрал всё, что мог, из дивового богатства, погрузил всё на верблюдов и отправился домой. Стал другим человеком: жил своим трудом и ухаживал за пожилой тётей.
|
