Батыршин Гильфан Абубакерович (в других источниках Батаршин Гильфан Абубекерович) родился в 1914 году в семье шахтера в поселке Голубовка (ныне город Кировск, Украина). Татарин. Окончил среднюю школу и горнопромышленный техникум в Лисичанске Ворошиловградской области (до этого трудился в Казани в 1931—1932 годах на заводе «Пишмаш»), Работал маркшейдером на шахте. В пограничных войсках с октября 1936 года. Окончил школу младшего командного состава.
Участник боев у озера Хасан в 1938 году.
Командир отделения маневренной группы Посьетского погранотряда (войска НКВД) младший командир Батыршин 31 июля в бою в районе важной высоты подавлял огневые точки противника. Когда японцы попытались окружить пограничников, отвлек огонь на себя, обеспечив отход бойцов. Будучи сам ранен, под огнем врага вынес с поля боя тяжело раненного командира и своих сослуживцев. В ночь на 1 августа его отделение успешно вело бой с противником у высоты Заозерная. Звание Героя Советского Союза Гильфану Абубакеровичу присвоено 25 октября 1938 года.
Член КПСС с 1940 года. В 1941 году окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе. Служил в пограничных войсках.
Участник Великой Отечественной войны. Майор Батыршин награжден орденами Ленина, Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалями.
Погиб 11 декабря 1947 года в авиационной катастрофе при возвращении из Токио, где был участником судебного процесса над японскими военными преступниками...
Его именем названы улицы в городах Казани и Кировске, океанский лайнер. Поставлен памятник на родине предков — в деревне Ямаширма Высокогорского района Республики Татарстан в 1992 коду.
* * *
— В ружье!
Дремавшие после обеда бойцы в мгновение ока оказались в седлах и наметом понеслись к озеру Хасан.
— Молодцы, ребята, быстро подоспели! — начальник заставы лейтенант Терешкин махнул рукой в сторону озера.— Коней оставьте там. Батыршин, следи за долиной, будешь поддерживать отряд Махалина.
Батыршин со своим отделением занял позицию. В долине и на высоте Заозерной идет ожесточенный бой. Красноармейцы лейтенанта Терешкина пулеметным огнем заставили залечь часть самураев, но зато другая, не считаясь с потерями, стремится проникнуть в долину. «Так вот почему лейтенант Терешкин направил отделение на эту позицию, Японцы пытаются окружить отряд Малахина. Но они не знают, что тут их уже ждет засада. Давайте лезьте, гады, подходите ближе!..»
А самураи уже рядом. Батыршину или чудится, или он на самом деле слышит их прерывистое дыхание. Засучив рукава и расстегнув вороты, они идут и идут, по-кошачьи мягко ступая короткими ногами. Лишь штыки, широкие, как ножи, тускло поблескивают в сгущающихся сумерках. Вот до них метров сто. И тут раздалась команда Батыршина:
— Огонь!
Японцы, не ожидавшие встретить никакого сопротивления, десятками падали на землю. Послышались панические возгласы, стоны раненых. Часть японцев, оправившись от замешательства, залегла и повела огонь по пограничникам. Треск пулеметов, винтовочная стрельба, взрывы гранат — все перемешалось. Но пограничники выстояли, заставив японцев повернуть обратно.
Наступила ночь, темная, хоть глаз выколи, настороженная. Вся надежда на уши. Бойцы Батыршина до утра поочередно находились в дозоре, вслушиваясь в каждый шорох. Но японцы решили, видно, ночью не рисковать. Не показывались они и днем. Лишь ближе к вечеру на границе опять началась стрельба.
Но вот японцы начали продвигаться по ложбине. Отделение Батыршина встретило врага пулеметным и винтовочным огнем. Тогда японская артиллерия перенесла огонь на ложбину. От взрывов крупнокалиберных снарядов хлипкая, болотистая земля содрогается, точно студень, к небу взметаются фонтаны жидкой грязи. Рассыпаясь в воздухе, они дождем поливают бойцов, а на раскаленных от непрерывной стрельбы стволах пулеметов, шипя, лопаются крупные капли воды.
К Батыршину подполз Иван Чернопятко. Жадно глотнул воды из фляги друга и, отдышавшись, спросил:
— Раненых много?
— Шесть человек,— ответил Гильфан, опустив голову.
— Лейтенант приказал немедленно переправить раненых на тот берег.
— Приказ будет выполнен.
Гильфан скинул гимнастерку, сапоги. В этом месте ширина озера около полукилометра. Взвалив на спину раненого, ступил в воду и, глубоко дыша, погреб одной рукой. Вот когда пригодилось умение хорошо плавать, недаром он мальчишкой часами барахтался в воде. Японцы далеко от озера, их пулеметы не достают до него, но шальные снаряды и мины то и дело падают сзади, спереди, волны от взрывов окатывают с головой. Сводит дыхание. Батыршин чувствует — выполнить приказ будет нелегко: он плывет еще только с первым, а в руках уже никакой силы и сердце бьется гулко-гулко, словно под тяжеленным гнетом. Но вот ноги достали дна. Батыршин, покачиваясь, вышел из воды, уложил раненого в кустах, и, передохнув немного, поплыл обратно.
И опять на его спине раненый. Опять бесконечные мучительные метры вплавь через озеро. Он уже забыл и о времени и об усталости. В голове была лишь одна мысль: надо переправить еще пятерых бойцов... Осталось четыре, три... И вот последний... В тот день Батыршин спас от верной смерти восьмерых тяжело раненных бойцов. Переплывая озеро в последний раз, почувствовал что-то неладное. Придя в себя, он понял, в чем дело: в ложбине прекратилась стрельба. Тут же кольнула страшная догадка: «Неужели японцы захватили сопку? Нет, не может быть! Там начальник заставы лейтенант Терешкин, там его лучший друг Чернопятко. Вот опять стреляют. Скорей на помощь!»
Батыршин, разводя руками камыши, тяжело побежал.
Где-то слева застучал пулемет. Коротко татакнул и стих. Не прошло и минуты, как из камышей, волоча по земле оружие, появился красноармеец Спесивцев.
Батыршин в упор посмотрел на него.
—Я прикрывал правый фланг,— сказал Спесивцев и сбивчиво добавил: — Он... он, наверное, уже минут десять, как перестал отстреливаться.
— Пошли искать лейтенанта! — требовательно, произнес Батыршин.
Эти места фактически попали уже в руки врага. Значит, прежде всего нужны осторожность и терпение. Может, Терешкин жив? Может, он просто ранен и не может вести огонь?
Медленно продвигаясь вперед, Батыршин внимательно смотрел по сторонам. И вдруг увидел ствол «максима».
Лейтенант, откинувшись на спину, лежал возле пулемета. Батыршин в два прыжка очутился возле него, приложил ухо к окровавленной груди начальника заставы.
— Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант!..
Терешкин еле слышно простонал.
Батыршин оживился:
— Спесивцев, давай бинт! Сооружай скорей носилки!
Перевязав раны, лейтенанта положили на носилки, сделанные из двух винтовок, и по колено в тине и иле двинулись в направлении озера. Батыршину предстояло преодолеть его в девятый раз...
Он осторожно взял начальника на плечо и, увязая в иле, вошел в воду, затем медленно поплыл, всё дальше и дальше отдаляясь от берега. В глазах зарябило. Не потеряет ли он сознание, совершенно обессилев? Нет, он, должен во что бы то ни стало доплыть, он не имеет права утонуть!..
Бои у озера Хасан, развязанные японскими самураями, продолжались тринадцать дней. 6 августа 1938 года советская пехота при поддержке артиллерии, самолетов и танков вышибла японских захватчиков с нашей земли. На следующий день враг двадцать раз пытался нанести контрудар и снова потеснить наши войска. Но, потеряв 650 солдат и офицеров убитыми и около 2500 ранеными, отступил. В конце концов японские самураи были вынуждены просить о перемирии.
Родина высоко оценила мужество и стойкость своих сынов — защитников советской земли. Сотни красноармейцев и командиров были награждены орденами и медалями. А двадцати двум особо отличившимся воинам было присвоено звание Героя Советского Союза. Среди них и начальнику заставы лейтенанту П.Ф. Терешкину, командиру отделения Гильфану Батыршину и его другу Ивану Чернопятко.
Великую Отечественную войну Гильфан Батыршин встретил выпускником военной академии: он осуществил свою мечту— учился. В грозные годы, когда над страной нависла смертельная опасность, Батыршин снова был на переднем крае. За совершенные подвиги и боевые заслуги его грудь украсило множество орденов и медалей.
Вернувшись с войны в Москву, Батыршин отдыхал недолго, сердце снова потянуло на границу. В свободное от воинской службы время повышал свои знания, изучал арабский и английский языки.
В 1947 году в Токио проходил судебный процесс над японскими военными преступниками.
Журналисты, прибывшие в этот город со всех концов земли, все участники процесса слушали советского офицера Гильфана Батыршина. Он говорил здесь как свидетель, неопровержимо и веско разоблачая захватнические устремления японских империалистов у озера Хасан.
Его показания дополнял пограничник Иван Чернопятко...
К сожалению, то была последняя встреча друзей. Возвращаясь домой, их самолет потерпел аварию над пучиной моря...
...На одной из пограничных застав каждый день дважды звучат фамилии командира отделения Гильфана Батыршина и Ивана Чернопятко. Молодые солдаты у посвященного героям стенда клянутся до последнего вздоха быть верными своей Отчизне, как были верны ей Гильфан Батыршин и Иван Чернопятко, навечно оставшиеся в памяти людей... А по голубым морям планеты гордо проносят флаг Страны Советов два красавца-корабля. Это океанские лайнеры «Гильфан Батыршин» и «Иван Чернопятко». И, глядя на них, кажется, что два друга, два героя поднялись над морской пучиной и, словно закованные в сталь богатыри, двинулись в путь по разным странам, чтобы опять верой и правдой служить людям.
Батыршин Гильфан Абубакерович (в других источниках Батаршин Гильфан Абубекерович) родился в 1914 году в семье шахтера в поселке Голубовка (ныне город Кировск, Украина). Татарин. Окончил среднюю школу и горнопромышленный техникум в Лисичанске Ворошиловградской области (до этого трудился в Казани в 1931—1932 годах на заводе «Пишмаш»), Работал маркшейдером на шахте. В пограничных войсках с октября 1936 года. Окончил школу младшего командного состава.