Умеркин Абдулхак Сагитович родился 31 января 1917 года в деревне Старое Тимошкино Симбирской губернии (ныне р.п. Старотимошкино Барышского района Ульяновской области). Татарин. В 1940 году окончил Самаркандский университет. Работал в педагогическом училище в городе Чимбай Каракалпакской АССР. В Советской Армии — с 1940 года.
На фронте — с июня 1941 года.
Командир батареи 134-го гаубичного артиллерийского полка (172-я стрелковая дивизия, Приморская армия, Северо-Кавказский фронт) младший лейтенант Умеркин отличился в боях за Севастополь в мае 1942 года. Батарея Умеркина занимала огневую позицию у деревни Камышлы. Артиллеристы отразили три атаки. Противнику удалось отрезать наблюдательный пункт от батареи и окружить ее. Артиллеристы пробились из окружения, уничтожив большое количество живой силы и техники противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июня 1942 года Умеркину Абдулхаку Сагитовичу присвоено звание Героя Советского Союза.
А.С. Умеркин — участник парада Победы на Красной площади 24 июня 1945 года. С 1946 года старший лейтенант Умеркин — в запасе. Жил в Казани. Работал учителем физики в школе №116. Заслуженный учитель ТАССР. Награжден орденами Ленина, Красной Звезды, медалями.
Умер 16 февраля 1982 года. Похоронен на Татарском кладбище Казани.
* * *
Абдулхак был самым младшим, десятым ребенком в семье Сагита Умеркина. Шестеро его дочерей, уехав от родителей, зажили самостоятельно, а три сына посвятили себя защите завоеваний Великого Октября. Габдельхак рано приобщился к взрослой жизни. Тринадцатилетним подростком он начал работать грузчиком на суконной фабрике.
В 1933 году старший брат Юсуф вызывает Абдулхака в Фергану и устраивает на подготовительные курсы при педагогическом институте. Через год он становится студентом химического факультета этого института. После сдачи экзаменов за второй курс Абдулхак был переведен в Самаркандский университет, окончив который он начал работать преподавателем физики в педагогическом училище города Чимбай Каракалпакской АССР. Однако, когда на нашей западной границе начали сгущаться тучи, Абдулхак Умеркин был призван в ряды Красной Армии. Его солдатская жизнь началась в городе Кишиневе Молдавской ССР в батарее артиллерийского учебного полка в качестве разведчика-вычислителя. Чтобы проверить боевую готовность воинов, часто проводились учебные тревоги. После сигнала отбоя каждый принимался за свое обычное дело.
Но на сей раз тревога оказалась не учебной... 22 июня 1941 года в 4 часа утра сигнал тревоги нарушил предрассветную тишину. Бойцы гарнизона, выстроившиеся в полной боевой готовности, еще не знали, что сигнал отбоя прозвучит для них только через 1417 дней 9 мая 1945 года.
В 7 часов утра 95-я стрелковая дивизия, в которой служил Абдулхак Сагитович Умеркин, лицом к лицу встретилась с врагом, вторгшимся в пределы нашей Родины.
Едва исчезли за линией горизонта вражеские самолеты, сбросившие бомбы на позиции дивизии, как с противоположной стороны Прута начался артиллерийский обстрел. Появились первые погибшие, раненые. Уже с первых часов войны стало очевидным, что силы неравны. Однако бойцы 95-й дивизии нанесли немалый урон румынским войскам. Противник, несмотря на значительные потери, вводил в бой все новые и новые силы. С воздуха наши позиции бомбила авиация, на земле бронированные машины с белой свастикой на борту поливали огнем из пушек и пулеметов.
Целую неделю бойцы дивизии оказывали отчаянное сопротивление противнику, не пропуская его через наши позиции.
В начале августа дивизия получила приказ в составе отдельной Приморской Армии под командованием генерала Софронова отступить в Одессу.
73 дня отражали атаки противника защитники Одессы. Абдулхак, получивший ранение, после излечения в госпитале вновь вернулся в свой полк.
Дивизия после выполнения задания командования на одесском участке была переброшена в Севастополь.
Двадцатичетырехлетний лейтенант Абдулхак Умеркин в это время был назначен командиром батареи 134-го полка.
17 декабря 1941 года гитлеровское командование, бросив свыше семи дивизий, начало с разных направлений наступление на Севастополь. Но на каждом участке противник встречал ожесточенное сопротивление защитников города.
Военный совет Черноморского флота 20 декабря обратился ко всем бойцам, командирам и политработникам со словами:
«Защищайте Севастополь до последней капли крови. Родина ждет от нас полной победы над врагом. Ни шагу назад! Победа будет за нами».
Прочитав это обращение, каждый воин с удвоенной яростью и отвагой бросался в атаку на врага.
Моряки вышибли фашистов из центра Бельбека, а станция Мекинзиевы Горы вновь перешла в наши руки.
Защитники Севастопольской крепости в этих боях проявили образцы невиданной храбрости и героизма. Как всегда, в первых рядах находились коммунисты и комсомольцы.
Хвастливое заявление командующего 11-й армией фельдмаршала Манштейна о том, что немцы возьмут Севастополь за четыре дня, не оправдалось. В ожесточенных боях за город гитлеровцы потеряли много танков, орудий, десятки самолетов, около 40 тысяч убитых и раненых.
С января по май 1942 года шли бои за сохранение своих позиций и укрепление линии обороны.
На отдельных участках наши бойцы, перейдя в наступление, заняли несколько населенных пунктов и высот, имеющих, важное тактическое значение.
Первого июня Военный совет Черноморского флота известил защитников города о готовящемся новом наступлении противника. И в самом деле в последнее время авиация и артиллерия врага начали сильно беспокоить наши позиции. Только со 2 по 7 июня гитлеровцы сбросили на линию обороны около 48000 бомб, выпустили из орудий 126000 снарядов.
7 июня на рассвете немецкая армия в третий раз начала штурм Севастополя. После двухчасового обстрела наших позиций в атаку пошли танки и пехота.
Основной удар немцы направили на высоту возле станции Мекинзиевы Горы, на которой расположился наблюдательный пункт командира батареи Умеркина. Однако первая атака немцев была успешно отражена. Побросав на поле боя убитых, они вынуждены были отступить. Вторая атака гитлеровцев также была безуспешной. Враг начал подтягивать к этому участку свежие силы, и, несмотря на большие потери, вновь перешел в наступление. На этот раз гитлеровцам удалось прорвать первую линию нашей обороны. Около пятидесяти немецких солдат окружили командный наблюдательный пункт.
— У нас нет иного выхода, как вызвать огонь на себя, — сказал Умеркин находившимся рядом с ним в блиндаже товарищам.
Через несколько минут по указанным командиром координатам возле блиндажа начали рваться снаряды. Один из них разорвался прямо у входа. Вот-вот обрушится потолок.
Комбат Умеркин обвел взглядом оставшихся в живых бойцов и велел готовиться выходить из окружения.
Едва они вышли из блиндажа, как вступили в схватку с группой гитлеровцев, затаившихся среди камней. Всего несколько минут длилась эта борьба, но Умеркин успел уложить из нагана 5 немцев, а шестого прикончил камнем по голове. Остальные, побросав оружие, убежали. Четыре наших бойца навечно остались лежать на высоте. Командир взвода, связист и командир батареи, захватив трофеи, начали пробираться к расположению своей батареи. Неожиданно путь трем смельчакам преградил невесть откуда взявшийся вражеский танк. Завязался неравный бой. Погиб связист, тяжело ранило командира, взвода. Притворившись мертвым, Габдельхак затаился между камнями. Танк повернул в его сторону. Вот расстояние между ними сузилось до 10 метров. Молниеносно выскочив из-за камней, Умеркин бросил в надвигавшуюся бронированную громадину бутылку с зажигательной смесью.
Пламя объяло танк. Растерявшиеся от неожиданности танкисты попытались вылезти из машины через нижний люк. Но каждого из них подстерегала пуля. Еще четверо гитлеровцев нашли себе могилу на крымской земле.
Взвалив на себя раненого товарища, комбат направился к своей батарее.
В этот день Габдельхак уничтожил 26 немецких солдат.
На рассвете немцы, получив подкрепление, вновь начали атаковать наши позиции. Вначале подвергли их обстрелу с воздуха. Вслед за огнем артиллерии на переднюю линию начали надвигаться немецкие танки. Батарея лейтенанта Умеркина открыла огонь по вражеским машинам. Загорелся один танк, за ним другой. Третий танк подстрелил из ПТР сам комбат.
Фашисты, оставив на поле брани около ста трупов, вновь отступили. В этот день артиллеристы лейтенанта Умеркина отразили еще несколько психических атак противника. Однако и ряды батарейцев поредели.
Комбат также был тяжело контужен, но не покинул поле боя. Корректируя огонь своих орудий, он уничтожил в тот день батарею минометов врага, около двух рот солдат, три танка и 10 машин с военным снаряжением.
В этих сражениях бойцы батареи Умеркина проявили исключительное мужество и героизм. Об их подвигах писала фронтовая газета «За Родину» в номере от 22 июня 1942 года.
Советским войскам в этих боях был нанесен значительный урон, восполнить который не предвиделось никакой возможности.
17 июня нашим войскам пришлось оставить станцию Мекинзиевы Горы, до этого переходившую из рук в руки. В тот день земля содрогалась от разрывов немецких бомб, которые беспрерывно сбрасывала авиация врага. В воздухе стояла дымовая завеса. Воспользовавшись этим, немецкие танки через противотанковые рвы прорвались к станции. Однако дымовая завеса сыграла на руку артиллеристам. Действующие орудия они успели перебросить на новую позицию. Командир первой батареи лейтенант Умеркин обосновал на горе новый наблюдательный пункт. Однако расположившаяся за горой батарея не могла вести прямой огонь по фашистам, рвущимся к высоте. Абдулхак спустился в первую траншею и разъяснил обстановку морским пехотинцам. Взяв на себя командование, он с левого фланга вывел их в тыл немцев. Оказавшиеся в ловушке гитлеровцы отовсюду были встречены сильным огнем. В этой схватке не уцелел ни один фашист. И на сей раз врагу не удалось войти в бухту Северная.
Последние дни обороны Севастополя были особенно тяжелыми и напряженными. Противник беспрестанно бомбил наши аэродромы. Многие из них совершенно вышли из строя, поэтому самолеты были перебазированы на Кавказ, и вражеская авиация одна господствовала в небе Крыма. Немецкие летчики, проносясь низко над землей, в упор расстреливали каждого, кто попадался на их пути. Поэтому днем приходилось прекращать всякое движение на улицах. Прекратилась доставка военного снаряжения в город. Немцы, почуяв превосходство в силах, бросались в одну атаку за другой. Особенно досаждала авиация. После каждого налета вражеских летчиков редели ряды защитников Севастополя. Но советские бойцы продолжали героически оборонять город. В ход шли гранаты, камни, завязывались рукопашные бои.
26 июня противник, получив свежее подкрепление, вновь начал наступление, пытаясь прорваться в Севастополь через бухту Северная.
Около сотни самолетов держали под обстрелом высоту, на которой располагалась батарея Абдулхака Сагитовича Умеркина. Затем к переправе направилась колонна танков. Батарея Умеркина перенесла огонь на нее. Когда начали разрываться снаряды, выпущенные по танкам, немцы зажгли дымовые шашки, окутав район переправы плотной пеленой. Впрочем, этого они могли и не делать, так как батарейцы расстреляли все снаряды, израсходовали все гранаты и бутылки с горючей смесью. А со штыками и камнями на танки не пойдешь.
Фашисты, прорвавшись сквозь дымовую завесу, окружили наблюдательный пункт и высоту, где располагалась батарея Умеркина.
Каждый боец осознавал, что помощи им ждать неоткуда. Все пути были перерезаны, а кольцо все сужалось.
Умеркин Абдулхак, связавшись с командованием, доложил обстановку.
— Хорошо понимаем ваше положение, однако спешно прийти на помощь не можем, поэтому доверяем вам судьбу ваших бойцов, — ответили из штаба. В тяжелых раздумьях прошло еще несколько томительных минут. Связист позвал Умеркина к телефону.
Командующий Приморской армией генерал Петров поздравлял его с присвоением звания Героя Советского Союза. Генерал еще хотел что-то добавить, но связь неожиданно прервалась.
Собрав оставшихся в живых бойцов и глядя в их исхудавшие от недоедания лица, командир батареи сказал: — Голыми руками идти против танков и артиллерии нет никакого смысла. Поэтому нам до прихода подкрепления придется спуститься в катакомбы.
Солдаты одобрили решение командиру. В больших необорудованных залах и коридорах электростанции, построенной еще до войны, разместилось около батальона солдат из разных частей и свыше тысячи гражданских. Габдельхак, освещая себе дорогу зажженной лучиной, обошел все коридоры, осмотрел все ходы-выходы. Из десятка офицеров создал штаб. На его первом заседании было решено взять на учет имевшиеся в наличии оружие и боеприпасы и всеми силами постараться выйти из этого каменного мешка.
Утром в разведку отправились несколько человек. Они должны были найти возможный выход из этих каменных сооружений. По возвращении разведчики доложили» что высота окружена со всех сторон и на каждой открытой площадке враг установил зенитные орудия. На следующий день фашисты заложили камнями все выходы из катакомб. Началась жизнь в темноте. Особенно трудно было с ранеными. Не было воды, медикаментов. Женщины и санитары собирали воду, скапливающуюся в одном из туннелей, поили раненых, делали влажные компрессы, перевязывали раны. Но это не спасало. Появились умершие.
Потеряв терпение, так и не дождавшись, что кто-то выйдет из катакомб, немцы пустили в два коридора газ. Погибло еще несколько человек.
После такого зверства фашистов штаб принял решение: все гражданские лица должны покинуть катакомбы!
На следующий день гражданские, оставив теплую одежду солдатам, начали выходить из катакомб. Немцы, построив их в колонны, тут же увели куда-то. Вышедшие вместе с ними разведчики уже не смогли вернуться назад.
После очередной газовой атаки погибло несколько офицеров из состава штаба. Солдаты остались без воды, так как она также была отравлена. Посовещавшись с 3—4 оставшимися в живых офицерами, Умеркин взял на себя командование и ответственность за жизнь всех, находившихся в каменном мешке. К этому времени в катакомбах находилось примерно около двухсот человек. Умеркин объявил их партизанской группой. Командирами групп назначил офицеров и сержантов.
Бойцы, ходившие в разведку, доложили, что все выходы из катакомб немцы держат под прицелом 3—4 орудий. Поэтому совершенно невозможно было выйти на поверхность и разведать силы противника. Вот эта неизвестность и не давала покоя Абдулхаку.
Однажды один из гражданских, оставшихся в катакомбах, пришел ему на помощь. Он оказался инженером, хорошо знающим все подземные ходы. По его предложению Абдулхак Сагитович решил пойти на риск: взорвать камни, завалившие коридор со стороны Северной бухты и попытаться выйти таким образом. Взяли на учет все имевшееся оружие. К самому входу подтянули противотанковые гранаты. Взрыв наметили на 2 июля.
Услышав сильный взрыв, немцы открыли бешеный огонь из зенитных орудий. Не успокоившись на этом, они вновь начали пускать в катакомбы газ».
3 июля неожиданно освободился от камней проход, ведущий в центральный зал. В образовавшемся проеме появился офицер-эсэсовец.
— Если желаете остаться в живых, выходите, — заявил он. — Дальнейшее сопротивление бесполезно, ибо мы умертвим вас всех газом. Севастополь в наших руках, поэтому помощи оттуда не ждите.
После такого недвусмысленного заявлений Умеркин отдал приказ собрать оставленные гражданскими вещи и заткнуть ими все щели в катакомбах. Эта своевременно предусмотренная мера спасла жизнь многим. Некоторое время спустя разведчики обнаружили в одном из подземных коридоров пожарную машину и большой запас бензина.
— Эта машина — наша последняя надежда на выход отсюда, — сказал Умеркин и пояснил: — Вместо воды наполним шланг бензином и подожжем его. Фашисты, увидев горящую машину, на какое-то время придут от неожиданности в замешательство. Мы же, воспользовавшись паникой, выберемся отсюда.
В глазах обессиленных, изголодавшихся солдат вспыхнула угасшая было надежда. Они, напрягая последние силы, вытолкали машину к заваленному проходу. Туда же подкатили и бочку с бензином. Габдельхак, взобравшись на машину, отсоединил водяной шланг. Кто-то, подтянув его, опустил в бочку с бензином. Один из солдат завел мотор машины. Как раз в этот момент немцы разобрали камни у прохода и в образовавшуюся брешь полетели снаряды. Некоторые из них попали в машину и разорвались.
Машину охватило пламя. Одна за другой начали рваться бочки с бензином. Многие бойцы погибли. Взрывная волна отбросила командира в сторону. Когда пламя утихло, немцы втолкнули в катакомбы около пятидесяти человек. Они, положив на носилки раненых, начали их выносить. Пустив газ, немцы вынудили выйти из катакомб солдат, оставшихся без своего командира. Обессиленные, безоружные, они были встречены фашистскими прикладами.
Вот начали выносить из подземных коридоров трупы погибших. Обгоревший Абдулхак, в котором еще теплилась жизнь, так же был принят за мертвого и сброшен в общую кучу. Через некоторое время он открыл глаза и застонал. Его стон услышал немецкий офицер. Наклонившись к Умеркину и увидев знаки различия старшего лейтенанта, он приказал отнести его в дом, окруженный колючей проволокой. Только на другой День Абдулхак пришел в сознание.
Здесь же находилось еще несколько советских офицеров. Наутро их вместе с колонной пленных пригнали в Севастополь.
Севастополь... 250 дней находился он в огне. Не осталось ни одного неразрушенного дома.
Увидев Севастополь в развалинах, Габдельхак еще больше укрепился сознанием как можно скорее вырваться из плена и мстить, мстить беспощадно фашистам.
Через несколько дней пленных, словно скот, погнали вначале в Симферополь, затем в Николаев. Тех, кто не мог двигаться, немцы расстреливали на месте. До Николаева в живых осталась лишь половина пленных. Их погрузили в вагоны и отправили в Германию. Через четыре дня поезд довез их до города Люккенвальд, где находился концлагерь. Здесь пленные должны были работать на заводе.
Габдельхака ни на минуту не оставляла мысль о побеге. Вскоре он создал группы из надежных людей и начал готовиться к побегу.
Однако какая-то продажная душа, пронюхав об этом, доложила гестапо. Члены группы были арестованы, а ее руководитель Умеркин заточен в крепость Демблин на территории Польши. Через год, в марте 1944, его переправили во Львов. Здесь он ремонтирует железнодорожные пути, разгружает вагоны с углем. Вновь создает группу для побега. Но и на этот раз план не удается. Обвинив в попытке к бегству, Умеркина переправляют во Львовскую тюрьму.
После двухмесячного пребывания в одиночной камере Умеркина вызвали на допрос. Многократные попытки выведать у него что-либо не увенчались успехом. Абдулхака вновь отправляют в лагерь. От конвоира-австрийца Умеркин узнает положение дел на фронте.
Услышав об успешном продвижении частей Красной Армии, он сообщает об этом другим пленным.
Через несколько дней группу пленных, погрузив в эшелон, препровождают в Перемышль. Габдельхак не теряет надежды на побег и вновь сколачивает группу.
Едва эшелон тронулся, как они стеклом и железками начали сверлить дыру в двери, чтобы отодвинуть наружную задвижку. Их усилия не пропали даром. 18 июня, когда состав двигался на полном ходу, дверь вагона наконец-то поддалась и пленных одного за другим поглотила темнота.
Умеркин Абдулхак Сагитович через ржаное поле направился к видневшимся вдали огонькам. Не дойдя до линии фронта, Абдулхак встречает разведчиков-танкистов и вместе с ними добирается до наших войск.
Через некоторое время старшего лейтенанта Умеркина назначают командиром батареи 368-го полка 199-й отдельной артиллерийской бригады.
Батарея под командованием Габдельхака Умеркина сражалась в самом логове фашизма — Берлине, освобождала от врагов чехословацкую землю.
А 24 июня 1945 года старший лейтенант Умеркин принимал участие в параде Победы на Красной площади в Москве.
В Москве же на встрече с руководителями партии и правительства ему были вручены орден Ленина и «Золотая Звезда» Героя.
Умеркин Абдулхак Сагитович родился 31 января 1917 года в деревне Старое Тимошкино Симбирской губернии (ныне р.п. Старотимошкино Барышского района Ульяновской области). Татарин. В 1940 году окончил Самаркандский университет. Работал в педагогическом училище в городе Чимбай Каракалпакской АССР. В Советской Армии — с 1940 года.