Залилов Муса Мустафаевич (Муса Джалиль) родился 15 февраля 1906 года в селе Мустафино ныне Шарлыкского района Оренбургской области. Татарин. Член КПСС с 1929 года. В 1931 году окончил филологический факультет МГУ. Одновременно с учебой в университете редактировал детские журналы на татарском языке «Кечкенә иптәшләр» и «Октябрь баласы», являлся членом секции татаробашкирского бюро ЦК ВЛКСМ. В1933—1934 годах — зав. отделом в редакции центральной газеты на татарском языке «Коммунист». С 1935 года — заведующий литературной частью сначала татарской оперной студии при Московской консерватории, затем Татарского оперного театра. Является одним из основателей Татарского оперного театра. Одновременно был руководителем секции татарских писателей при Московской писательской организации. В 1939 — 1940 годах — руководитель Союза писателей ТАССР. С июня 1941 года в рядах Советской Армии.
После окончания курсов политруков в начале 1942 года направлен корреспондентом армейской газеты «Отвага» 2-й Ударной армии Волховского фронта. Старший политрук Залилов, пробиваясь из окружения в группе солдат и офицеров, в бою был ранен и 26 июня 1942 года попал в плен. За участие в подпольной борьбе и создание группы сопротивления («Джалиля группа») в организованных гитлеровцами национальных легионах Залилов с товарищами был заключен в тюрьму Моабит в Берлине и осужден к смертной казни. 25 августа 1944 года Залилов с десятью товарищами казнен на гильотине в тюрьме Плетцензее. Звание Героя Советского Союза Мусе Джалилю присвоено посмертно Указом от 2 февраля 1956 года. Награжден орденом Ленина.
В тюрьме им написаны патриотические стихи, известные как цикл «Моабитские тетради», в 1957 году удостоенные Ленинской премии.
В честь Героя в городах Казани, Оренбурге и в селе Мустафино установлены бюсты и памятники. В нескольких городах Оренбуржья, также в Казани й Москве его именем названы улицы. В Республике Татарстан имеется поселок городского типа Джалиль.
* * *
«...Я не боюсь смерти. Это не пустая фраза. Когда мы говорим, что мы смерть презираем, это на самом деле так... Есть жизнь... после смерти, в сознании, в памяти народа. Если я при жизни делал что-то важное, бессмертное, то этим я заслужил эту другую жизнь — «жизнь после смерти»... Цель-то жизни в этом и заключается: жить так, чтобы и после смерти не умирать». Эти проникновенные слова, обращенные к самым близким людям — жене и дочери, — написаны Джалилем в канун его отъезда на фронт в начале 1942 года. В них и определение и объяснение великого человеческого и творческого подвига, совершенного поэтом, чье имя стало символом стойкости, героизма, беззаветной преданности Родине, верности гражданскому и писательскому долгу.
«Мир и мировая литература знают много поэтов, обессмертивших свои имена неувядаемой славой, но таких, как поэт-герой Муса Джалиль, увековечивший свое имя и бессмертными творениями, и смертью, которая сама является подвигом, не так уж много. Вот они: великий Байрон, славный народный поэт Венгрии Петефи, герой Юлиус Фучик и, наконец, Муса Джалиль», — так мудро и проникновенно сказал о Джалиле замечательный азербайджанский поэт Самед Вургун на торжественно-траурном собрании памяти Мусы Джалиля в августе 1954 года.
Подвиг поэта был подготовлен всей его жизнью. Это была не минутная вспышка, не мгновенный пламенный порыв. С 26 июня 1942 года, когда тяжело раненный, оглушенный взрывной волной политрук Муса Залилов попал в плен к гитлеровцам, до 25 августа 1944 года, когда над его головой сверкнул нож фашистской гильотины, прошел 791 день лицом к лицу со смертью... 791 день унижений, изматывающих допросов в гестаповских застенках и не прекращающейся ни на день, ни на час борьбы.
23 июня 1941 года, на второй день войны, Джалиль отнес в военкомат заявление с просьбой направить его на фронт, а 13 июля он уже надел военную форму. Вначале поэт попал в формирующийся под Казанью артиллерийский полк «конным разведчиком». Когда выяснилось, что рядовой Залилов — известный писатель, руководитель татарской писательской организации, его хотели либо демобилизовать, либо оставить в тыловой части. Но Муса решительно воспротивился этому и добился отправки в действующую армию. Окончив краткосрочные курсы политработников, он прибыл на Волховский фронт корреспондентом армейской газеты «Отвага».
Началась жизнь армейского политработника и военкора, полная трудностей, лишений и риска. «Только на передовой линии можно видеть нужных героев, черпать материал, следить за боевыми фактами, без которых невозможно сделать газету оперативной и боевой, — писал Джалиль с фронта своему другу писателю Гази Кашшафу. — Моя жизнь сейчас проходит в боевой обстановке и в кропотливой работе и походе. Поэтому я сейчас ограничиваюсь фронтовой лирикой, а за большие вещи возьмусь после победы, если останусь жив».
3 июня 1942 года Джалиль писал с Волховского фронта Гази Кашшафу: «Я продолжаю писать стихи и песни. Но редко. Некогда и обстановка другая. У нас сейчас кругом идут жестокие бои. Крепко деремся, деремся не на жизнь, а на смерть... Поэтому поэма пока откладывается. Но я скоро вышлю 10—15 коротеньких песен и стихов и очень прошу планировать второй сборник. Очень прошу».
В то время, когда Джалиль писал это письмо — свое последнее письмо с фронта, 2-я ударная армия была уже полностью окружена и отрезана от основных сил («кругом идут жестокие бои»). Связь с Большой землей, хотя и не регулярная, поддерживалась лишь самолетами. И все же поэт, не ждавший ниоткуда «ни спасенья, ни чуда», продолжал писать. Здесь, в окружении, в сложнейшей обстановке, написаны многие замечательные стихи.
Некоторое время от Джалиля еще приходили письма. А с июля 1942 года все связи с ним прервались. Наконец пришло уведомление, что политрук Залилов пропал без вести.
... 23 апреля 1945 года 79-й стрелковый корпус, продвигавшийся в направлении рейхстага, вышел на рубеж берлинских улиц Ратеноверштрассе и Турмштрассе. Впереди сквозь дым разрывов показалось мрачное серое здание за высокой кирпичной стеной — тюрьма Моабит. Когда бойцы ворвались во двор тюрьмы, там уже никого не было. Лишь ветер носил по двору мусор, обрывки бумаги, ворошил страницы каких-то книг, видимо, выброшенных взрывом из тюремной библиотеки. На чистой страничке одной из этих книг кто-то из солдат заметил запись на русском языке: «Я, татарский поэт Муса Джалиль, заключен в Моабитскую тюрьму как пленный, которому предъявлены политические обвинения, и, наверное, буду скоро расстрелян. Если кому-нибудь из русских попадет эта запись, пусть передадут привет от меня товарищам-писателям в Москве, сообщат семье». Бойцы переслали этот листок в Москву в Союз писателей. Так на Родину пришла первая весть о подвиге Джалиля.
В 1946 году бывший военнопленный Н. Терегулов принес в Союз писателей Татарии маленький блокнотик, в котором убористым почерком было записано шестьдесят стихотворений Джалиля. В следующем году бельгийский патриот Андре Тиммерманс, сидевший в одной камере с поэтом, переслал в Казань еще одну тетрадку со стихами Джалиля. Стихи из этих блокнотов получили ныне широчайшую известность под именем «Моабитские тетради». Но потребовалось немало лет, чтобы шаг за шагом проследить путь поэта в лагерях смерти, выяснить все обстоятельства его подвига.
...В конце июня 1942 года при попытке прорвать кольцо окружения тяжело раненный, оглушенный взрывной волной Муса Джалиль попал в плен. После многомесячных скитаний по лагерям для советских военнопленных его привезли в польскую крепость Демблин. Здесь гитлеровцы собирали военнопленных татар, башкир и других национальностей Востока. Муса встретил в этом лагере своих земляков, познакомился с другими пленными из числа тех, кому можно было доверять. Они и составили впоследствии ядро созданной им подпольной организации.
В конце 1942 года фашисты развернули формирование так называемых «национальных легионов». В числе других в польском местечке Едлино был создан легион «Идель-Урал» из пригнанных насильно военнопленных из числа народностей Поволжья (так как подавляющую часть легиона составляли волжские татары, немцы обычно называли его Волго-татарским легионом). Фашисты вели идеологическую обработку пленных в националистическом и антисоветском духе, готовясь использовать легионеров в военных действиях против Красной Армии. Сорвать замыслы фашистов, повернуть оружие против них — такую задачу поставила перед собой подпольная группа Джалиля. Подпольщики сумели проникнуть в редакцию издаваемой немецким командованием газеты «Идель-Урал», печатали и распространяли среди легионеров антифашистские листовки, создавали тщательно законспирированные боевые подпольные группы — «пятерки».
Первый же батальон Волго-татарского легиона, посланный на Восточный фронт, поднял восстание, перебил немецких офицеров и влился в отряд белорусских партизан.
В августе 1943 года гитлеровцам удалось напасть на след подпольной группы. Муса Джалиль и большинство его боевых товарищей были арестованы. Начались дни и ночи допросов, пыток. Гестаповцы сломали поэту левую руку, отбили почки. Тело его было исполосовано электрическим шнуром и резиновыми шлангами. Раздробленные пальцы распухли и почти не гнулись. Но поэт не сдался. Он и в тюрьме продолжал схватку с фашизмом — теперь уже оружием песни.
Об ужасах фашистской неволи написано немало. Едва ли не каждый год появляются новые книги, пьесы, фильмы на эту тему...
Но никто не расскажет об этом так, как это сделали сами узники концентрационных лагерей и тюрем, свидетели и жертвы кровавой трагедии. В их свидетельствах — нечто большее, чем суровая достоверность факта. В них большая человеческая правда, за которую заплачено самой дорогой ценой — ценой собственной жизни.
Одним из таких неповторимых, обжигающих своей подлинностью документов истории являются и «Моабитские тетради» Мусы Джалиля.
По многим стихам моабитского цикла видно, как нелегко приходилось Джалилю. Тоска и отчаяние тяжелым комом застревали в горле. Надо знать жизнелюбие Мусы, его общительность, привязанность к друзьям, жене, дочурке Чулпан; его любовь к людям, чтобы понять всю тяжесть его вынужденного одиночества. Нет, не физические страдания, даже не близость смерти больнее всего угнетали Джалиля, а разлука с Родиной, с близкими, смерть на чужбине. Он не был уверен в том, что Родина узнает правду о мотивах его поступков, не знал, вырвутся ли на волю его стихи. А вдруг фашистам удастся оболгать его, и на Родине о нем будут думать как о предателе?!
Однако, когда читаешь даже самые мрачные, безысходные строки Джалиля, в душе не остается тяжелого чувства. Наоборот, чувствуешь гордость за человека, за величие и благородство его души. Человек, который так любит свою Родину, свой народ, так привязан к ним тысячами живых нитей, не может исчезнуть бесследно, ибо он существует не только в себе, для себя, но и в сердцах, помыслах, памяти многих и многих людей. В «Моабитских тетрадях» нет мотивов обреченности, пассивной жертвенности, как не было их в здоровой, влюбленной в жизнь душе поэта.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 февраля 1956 года за исключительную стойкость и мужество, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне, Мусе Джалилю посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. А еще через год Комитет по Ленинским премиям в области литературы и искусства при Совете Министров СССР присудил Мусе Джалилю — первому среди поэтов — Ленинскую премию за цикл стихотворений «Моабитская тетрадь».
В этом факте наглядно проявилось общенародное признание поэзии Джалиля как яркого образца героического искусства. Творческое наследие поэта-патриота стало ныне интернациональным достоянием.
В предисловии к одному из сборников Джалиля башкирский народный поэт Мустай Карим писал: «Мы благодарно думаем о татарской нации, сыном которой является Муса Джалиль. Она вложила накопленные веками свои душевные драгоценности в сердце сына... Муса Джалиль стал одной из вершин величия и гордости советского народа; именно такие, как полномочные послы, представляют свою Родину во всемирном духовном общении народов и племен. По ним судят люди мира о разуме и сердце народа, породившего их».
Подвиг Джалиля и сегодня, несколько десятилетий спустя, служит примером подлинного мужества, верности гражданским идеалам. Немецкий публицист и переводчик, исследователь биографии Джалиля и страстный пропагандист его творчества в ГДР Леон Небенцаль писал в одной из своих статей: «В той борьбе, которую мы ведем против сил реакции, мы чувствуем великого поэта рядом с собой».
Все дальше уходят в прошлое события Великой Отечественной войны. Выросло уже новое поколение, знакомое с минувшей войной лишь по фильмам и книгам. Но подвиг советского народа живет. И Джалиль навечно с нами. Его имя носят улицы, пионерские отряды и дружины, колхозы, театры, клубы, пароходы. Его именем назван город в нефтяных районах Татарии и центральный проспект в г. Брежневе, только что отстроенная улица в молодом поселке Беркакит на БАМе и одна из высочайших вершин в Антарктиде.
В Казани на площади Первого Мая неподалеку от Казанского кремля возведен памятник Мусе Джалилю (автор — скульптор Цигаль). Это памятник мужеству солдата и стойкости поэта-коммуниста. Но лучшим памятником поэту-герою и всем погибшим в минувшей войне стали стихи Джалиля. Крохотные тетрадки, спасенные из тюрьмы, стали томами книг на десятках языков. Они живут не только у себя на родине, но и по всей земле. В миллионах экземпляров они разлетелись по планете, находя приют всюду, где есть честные люди, влюбленные в жизнь и мирный труд, верящие в будущее человечества.
Залилов Муса Мустафаевич (Муса Джалиль) родился 15 февраля 1906 года в селе Мустафино ныне Шарлыкского района Оренбургской области. Татарин. Член КПСС с 1929 года. В 1931 году окончил филологический факультет МГУ. Одновременно с учебой в университете редактировал детские журналы на татарском языке «Кечкенә иптәшләр» и «Октябрь баласы», являлся членом секции татаробашкирского бюро ЦК ВЛКСМ. В1933—1934 годах — зав. отделом в редакции центральной газеты на татарском языке «Коммунист». С 1935 года — заведующий литературной частью сначала татарской оперной студии при Московской консерватории, затем Татарского оперного театра. Является одним из основателей Татарского оперного театра. Одновременно был руководителем секции татарских писателей при Московской писательской организации. В 1939 — 1940 годах — руководитель Союза писателей ТАССР. С июня 1941 года в рядах Советской Армии.