Жил барин именитый, у него был крестьянин Каныга, по прозвищу Лыга; сам барин так его прозвал за то, что дюже много облыгал (лыгать — лгать). Вот посылает барин:
— Призовите, — говорит, — ко мне Каныгу-Лыгу.
Лыга пришёл.
— Ну что, Каныга! — говорит барин. — Сказывают, ты дюже фастаешься, что ты хитёр на разные этакие проворные дела. Уведёшь ли ты крестьянских лошадей?
— Уведу.
— Врёшь! Я вот пошлю семьдесят пять подвод с просом на мельницу; ежели ты уведёшь, так дам тебе, — говорит, — тысячу рублёв.
— Ладно, барин, только дайте задатку.
— Изволь!
Вынул трёхрублевую и отдал.
Вот отправил барин семьдесят пять возов с просом на мельницу; мужики поехали через бор. А Лыга-то впереди их поспел да в бору поперёк дороги на лежнях (ле́жень — деревья, павшие в лесах сами собою) быдто повесился. Один мужик подходит:
— О, — говорит, — да это Лыга! Что ты тут делаешь?
Он молчит. Вот тот возьмёт — хлопнет его кнутом, другой возьмёт — хлопнет, он все молчит, как мёртвый какой! Поехали дальше, а Лыга-то рысью успел вперёд взять, да на дороге опять и повесился. Как мужики-то подъехали, один и говорит:
— Ба! Да это никак Лыга?
А другой говорит:
— Нет, не он! Лыга там позади остался.
— А давай об заклад, что он.
— Давай!
Вот ударились об заклад.
— Ну, — говорят, — пойдем взад — посмотрим; мы ещё недалече отъехали.
Пошли двое, а за ними и все побегли. Лыга, увидавши, что мужиков нет, а подводы тут, взял отвязался и погнал подводы ближнею дорогою к себе на двор. Мужики приходят: нет ни возов, ни лошадей. Послали своего старосту доложить барину, что так и так: все подводы пропали.
— Эх, — говорит барин, — верно это Лыга, сучий сын, проказит! Ступай к нему да возьми всё назад.
Староста пришёл к Лыге:
— Что, у тебя подводы с просом?
— У меня.
— Барин велел назад взять.
— Пускай-ка наперёд тысячу рублёв пришлёт!
|
