Надоело ослу поклажу таскать. Вот и говорит он однажды верблюду — своему товарищу:
— Эй, верблюд, надоело мне поклажу таскать: живого места на спине нет! Давай убежим от хозяина, станем жить вдвоем на воле как вздумается.
Помолчал верблюд, подумал, говорит:
— Плохой у нас хозяин, верно: кормит дурно, работать заставляет много. Я бы и рад убежать, да как убежишь?
А у осла ответ уже готов.
— Я все обдумал,— говорит,— не беспокойся. Завтра хозяин заставит нас везти соль в город. Сначала мы будем идти послушно и смирно, а как поднимемся на гору, так упадем разом и притворимся, будто совсем обессилели. Станет хозяин нас бранить, станет палкой колотить — а мы ни с места. Выбьется он из сил и уйдет домой за помощью. Тут уж нам раздолье — беги куда хочешь, только бы ноги не сплошали.
Развеселился верблюд:
— Вот хорошо ты придумал, вот славно! Так мы и сделаем, как ты сказал!
Дождались они утра. Поутру хозяин навьючил на них мешки с солью и погнал в город.
Полдороги шли они как всегда: верблюд впереди, осел за ним следом, а сзади хозяин с палкой. Но вот поднялись они на гору, и тут осел и верблюд упали на землю и притворились, что совсем обессилели, не могут на ногах стоять.
Хозяин их бранить:
— Ах вы лентяи, ах вы лежебоки! Поднимайтесь сейчас же, пока палки не отведали!
А они и ухом не ведут — лежат, словно ничего не слышат.
Рассердился хозяин и давай их палкой бить сплеча.
Ударил он верблюда тридцать девять раз — ничего, а как замахнулся в сороковой — заревел верблюд и вскочил на ноги.
— То-то же,— сказал хозяин,— давно бы так!
А сам принялся за осла. Ударил он его сорок раз — осел и не охнул, ударил пятьдесят раз — осел и не вздрогнул, ударил шестьдесят раз — как лежал осел, так и лежит.
Видит хозяин, дело плохо: должно быть, подыхать собрался осел. Велика беда, да что поделаешь!
Снял он с осла поклажу, взвалил ее на верблюда и тронулся в путь.
Еле шагает верблюд под вьюком, клянет осла:
— Проклятый осел, из-за тебя я битый иду, двойную кладь несу!
А осел подождал, пока хозяин с верблюдом скрылись за перевалом, потом поднялся и пустился бежать, не глядя под ноги.
Бежал он три дня, перебежал три горы и три долины и наконец достиг широкой поляны у быстрой реки.
Ослу понравилась поляна, тут он и поселился. А теми землями уже много лет правил могущественный тигр.
Однажды надумал тигр осмотреть свои владения. Вышел он в путь утром, а в полдень набрел на осла.
Ходит себе осел по поляне, помахивает хвостом, ест траву.
Тигр думает: «Что за зверь? Никогда не видел такого».
А осел взглянул на тигра и обомлел. «Ну,— думает,— пришел мой конец!» И решил осел: «Чем умирать не защищаясь, покажу-ка я лучше страшному зверю свою отвагу».
Поднял он хвост, взмахнул ушами, раскрыл пошире пасть да как затрубит во все свое ослиное горло!
У тигра и свет в глазах помутился. Кинулся он назад, бежит что есть мочи, боится оглянуться.
По дороге встречается ему волк:
— Кого ты так испугался, повелитель?
— Испугался я зверя, страшнее которого нет на свете: вместо ушей у него крылья, пасть у него как бездна, а ревет он так, что земля содрогается и меркнет небо.
— Постой-постой,— говорит волк,— да уж не с ослом ли ты повстречался? Так оно и есть. Ладно же, завтра мы с тобой укротим его арканом.
На другой день волк добыл аркан, один конец аркана привязал к шее тигра, а другой — к своей шее, и так они отправились на поляну.
Волк идет впереди, а тигр сзади — все упирается.
Приметил их осел издали и опять за свое: хвост кверху, пасть раскрыл пошире и заревел громче прежнего.
Тут тигр и кричит волку:
— Э-э, приятель, да ты, видно, тащишь меня на съедение этому чудовищу!
Рванулся он изо всех сил в сторону — у волка и голова долой.
Прибежал тигр домой, не может отдышаться.
В это время прилетела к нему сорока. Натрещала, налопотала, расспросила тигра обо всем, а потом и говорит:
— Погоди-ка, слетаю я на поляну — погляжу, что за зверь там ходит и что он делает. Разведаю все подробно и доложу тебе.
Полетела сорока на поляну.
А осел заметил ее издали, лег на землю и вытянул ноги, будто мертвый.
Сорока глянула вниз и обрадовалась: страшный-то зверь околел!
Спустилась она прямо на осла, расхаживает по нему взад и вперед, придумывает, что бы такое наврать тигру о своей победе над чудовищем.
Вдруг, на свою беду, заметила она на земле пшеничное зернышко, совсем уже нацелилась клювом, да оступилась и попала головой ослу между колен.
Тут-то осел и ожил. Зажал он ногами сороку покрепче и давай ее хлестать хвостом. Хлестал-хлестал — только перышки от сороки летели во все стороны. А потом как поддаст копытом — покатилась сорока на край поляны.
Отлежалась она здесь, опомнилась и кое-как, кряхтя да охая, полетела обратно.
Летит и еще издали кричит тигру:
— Беги отсюда подальше, покуда цел! Навеки меня искалечил проклятый зверь! Смотри, как бы с тобой того же не было.
Совсем оробел тигр. Собрал он свои пожитки и навсегда ушел в чужие страны.
А храбрый осел и доныне живет на широкой поляне. |
