Нанял богач батрака и послал его в горы собирать хворост, а с собой дал ему одну-единственную лепешку толщиной с мизинец.

— Этой лепешкой и воробья не накормишь,— сказал работник,— откуда у меня силы будут хворост собирать?

— Хватит с тебя,— ответил богач.— Положишь ее в воду, она разбухнет и станет большая. Вот и наешься.

Отправился богач в город и взял с собой сына. Отец по ошибке надел разные туфли: левую — на тонкой подошве, а правую — на толстой. Идет и чувствует, что ему неудобно, будто охромел на одну ногу. В чем дело? Он и говорит сыну:

— Сегодня у меня почему-то одна нога короче другой.

Сын посмотрел на ноги отца и ответил:

— Да ты разные туфли надел!

Давным давно жил в Китае один важный чиновник. Захотелось ему как-то поудить рыбу. И приказал он своим слугам:

— Сделайте мне удочку длинную-предлинную.

Он решил, что чем длиннее удочка, тем больше рыбы можно выловить.

Пришел как-то крестьянин в суд жаловаться на то, что его землю обмерили неправильно. Писарь позвал судью. Тот важно вошел в зал, где обычно разбирались все дела, и видит: стоит перед ним бедняк в рваной одежде. Нахмурился судья и сердито спросил:

— В чем дело?

Крестьянин отвечает:

— У моего дома есть полоска земли. С давних пор...

Судья не дослушал крестьянина и сказал строго:

— Раз подаешь жалобу, я должен выслушать всех твоих соседей. Они пришли?

В старину стояла у подножия высоких гор на берегу моря деревушка. Жил там старик с семью сыновьями. Статными да крепкими были сыновья и росту высокого. Старшего звали Чжуанши — Недюжинная Сила, второго Гуафэн — Задуй Ветер, третьего Техань — Железный Детина, четвертого Бупажэ — Нипочем Жара, пятого Гаотуй — Длинная Нога, шестого Дацзяо — Большая Ступня, седьмого Дакоу -— Большой Рот.

Говорит однажды старик сыновьям:

— В несподручном месте стоит наша деревня. Пойдешь на запад — высокие горы, свернешь на восток — бескрайнее море. Хоть из ворот не выходи! Отодвинули бы вы чуток и горы и море.

Согласились сыновья, в разные стороны разошлись: одни — на запад, другие — на восток. Подождал старик немного, вышел за ворота, смотрит — ни гор, ни моря, на все четыре стороны равнина простирается, черная земля блестит, не рыхлая, не вязкая, не влажная, не сухая.

Давным-давно жил юноша по прозванью Ван Старший.

И вот однажды попросил Ван соседей помочь ему стену из глины сложить. Стал глину копать. Копал, копал, вдруг смотрит — большой чан, весь плесенью покрыт. Чан как чан, ничего особенного, только стал с него Ван землю сбивать, а чан зазвенел, да дивно так: ва-ва. Дивятся соседи, друг дружку отпихивают, ближе подошли.

Тут с головы Вана соломенная шляпа слетела и прямо в чан. Не стал юноша раздумывать, запустил в чан руку, вытащил шляпу. Хотел надеть, глядь — в чане точь-в-точь такая же. Вынул он ее, а там еще одна. Так вытащил Ван кряду девяносто девять шляп, а с той, что на голове у него была, сто шляп — целая куча.
Дивятся все да радуются. А вместе со всеми Ван Старший. После взяли они чан, взяли шляпы, в дом отнесли. В ту пору как раз самая жара стояла, а в жару кому не надобна соломенная шляпа? Потолковал юноша с соседями, и решили они односельчан позвать, каждому шляпу подарить. Так и сделали. Очень довольные разошлись крестьяне по домам.

Есть в горах Ишань два места. Одно зовется ущелье Девяти драконов, другое — ущелье Семи драконов. Так вот, около ущелья Девяти драконов стояла деревушка, и жила в той деревушке старуха со своим единственным сыном по имени Тяньтай. Девяти лет от роду уже умел Тяньтай барсуков в горах ловить, двенадцати лет не страшился из волчьих нор волчат таскать. Пригожим да статным уродился юноша, никто с ним не сравнится. Лицо доброе, глядит весело, силен, смекалист, ростом высок. Уйдет спозаранку за хворостом в горы, вечером домой воротится. На высокие горы взбирается, с круч крутых спускается, через бурные реки переправляется, узкими тропинками-ниточками пробирается.

Есть на свете гора, Обитель бессмертных называется. Посреди горы — сад, называют его садом Нефритовой феи. Ну, что тут скажешь, коли и не сад это вовсе, а так, склон пологий. Нет там ни дома, ни дворовой стены. Старые люди рассказывают, будто прежде на этой высокой горе, кроме камней, как говорится, одни камни были — ни деревца, ни кустика, а про Обитель бессмертных и говорить нечего. Поистине бедная гора, тощий хребет.

Плохо жили люди, что вокруг селились, хуже некуда. Ходили они на гору, дробили камни, продавали, тем и кормились. Ветер дует, солнце печет, пот глаза заливает, во рту сухо да горько. Хоть бы два дерева на горе выросло! Пустые мечты. Разве вырастет что-нибудь на такой тощей земле!

Но вот однажды на большом камне посреди горы персиковое дерево выросло. Дождем его хлещет, сердитый горный поток песок да камни вниз гонит, а деревце живехонько стоит, красными ветками да зелеными листьями убралось.

Было у матери пять дочерей. Старшую прозвали Динчжэр — Наперсток, вторую Шоучжор — Браслет, третью Цзечжир — Колечко, четвертую Эрчжур — Сережка, пятую Хэбор — Кошелечек. Мать рано овдовела и во второй раз вышла замуж за торговца-разносчика. Недобрый был он человек, а пуще того несправедливый. Да к тому же скряга. Не велел он падчерицам платья из новой материи шить, не велел хорошей едой кормить. Чуть что ему не по нраву, кричит да ругается:

— Хэй! Зря я белый рис перевожу, зря первосортную муку порчу, кормлю пятерых девок — товар дешевый!

Отправился как-то разносчик спозаранку по деревням, а перед уходом наказал жене:

— Возьми лучшей муки, налей лучшего масла, напеки блинов масленых многослойных, ворочусь вечером, наемся досыта.

Жила когда-то на свете злая-презлая старуха. Были у нее сын да дочь-невеста. Женился сын, вскорости после женитьбы за Великую стену в восточные края ушел, и начала старуха всячески над невесткой измываться. Только дочку свою лелеяла да любила.

Скажет, бывало, старуха:

— Съешь-ка, доченька, еще белых лепешек, супу отведай, он из мелкого пшена сварен!

А дочка нет-нет да и сунет невестке несколько белых лепешек. Уставится старуха зло на невестку и ворчит:

— Ну и ешь ты, ну и пьешь! Да на тебя лепешек из отрубей и то не напасешься!

Ни еды хорошей, ни одежды не давала свекровь бедной невестке, только била ее да бранила с утра до вечера.

Давным-давно жила в деревне старуха. Одна-одинешенька на целом свете — не было у нее ни сына, ни дочки, только теленок-пестренок. И ходила старуха за теленком, словно за внучонком.

Встанет поутру, лепешек масленых напечет. Лепешки теленку на рожки повесит, сзади торбу ему привяжет. И пустит теленка в горы — пусть себе ест лепешки да хворост ломать не забывает. А к вечеру, не успеет солнышко сесть, теленок домой бежит, полную торбу хвороста несет.

Но как-то раз уже село солнышко за горы, а теленок-пестренок все не идет. Ждет не дождется его старая, не знает, что и думать. Вот уж небо черным стало, а теленка все нет да нет. Не дождаться, видно, старухе своего любимца. Взяла она клюку и пошла в горы искать. Вдруг заяц ей по-встречался. Спрашивает его старуха:

— Скажи, добрый зайчик, не видал ли ты где моего теленка-пестренка?

— Твоего теленка-пестренка ведьма съела, а ночью придет — тебя загрызет.

Однажды зашел у рыбы с птицей спор. Рыба с насмешкой поглядела на птицу, которая сидела на дереве, и сказала:

— Бедная птица! Неужели ты настолько глупа, что, вылупив глаза, сидишь и ждешь, пока охотник не убьет тебя? Ведь когда ты слышишь звук «дан», знай, что это охотник спускает тетиву, и у тебя еще есть время улететь!

В давние-предавние времена хвосты у зайцев были совсем не такие, как сейчас. У первого на земле зайца с зайчихой хвосты были красивые, длинные и пушистые. Они очень гордились ими, считали себя лучше всех других зверей и частенько выкидывали всякие штуки, чтобы посмеяться над ними.

Но однажды из-за такой штуки потеряли зайцы свои красивые хвосты и остались с короткими, ни на что не похожими обрубками.

Вот как это было.

Жил в старину бедный старик со своей слепой старухой. Детей у них не было, только собака да кошка. Дружно жили собака и кошка, так и ходили друг за дружкой, как тень за человеком, и хозяевам верно служили. Уйдет старик из дому, они со старухой дом стерегут, чужого близко не подпускают. Как сокровища, берегли старики своих любимцев, не били, не ругали. С собакой и кошкой жилось им, горемыкам, не так тоскливо.

Пошел как-то старик в горы травы накосить. Идет обратно, видит, лежит на земле черная змейка, видать, оголодала, с места сдвинуться не может. Пожалел старик змейку, спрятал за пазуху, пошел своей дорогой. Пришел домой, выходил змейку, откормил. Но вот однажды говорит ей старик:

— Иди-ка ты из нашего дома, змейка. Рис у нас перевелся, травы больше нет — нечем нам тебя кормить!

Вышла однажды горная мышь прогуляться и повстречала на дороге городскую мышь. Разговорились мыши и очень понравились друг дружке. С того дня стали они закадычными друзьями.

Говорит как-то раз горная мышь городской:

— Сестрица дорогая, ты, наверно, сыта по горло городскими яствами. Пойдем ко мне, угощу тебя на славу! Отведаешь свежих, сочных плодов!

Обрадовалась городская мышь и, не раздумывая, согласилась. Привела горная мышь подругу в свою норку, достала из кладовой земляные орехи, сладкий картофель, разные ягоды, стала потчевать гостью. И так ублажила городскую мышь, что та сразу же позвала горную мышь к себе — отведать сала, сахару да печенья. А горная мышь рада-радехонька, что случай ей выдался поесть дорогих лакомств.

Рассказывают, будто в старину не знали, как по животным счет годам вести. Этому научил людей сам Юй-ди, Нефритовый владыка. Вот для чего он однажды и созвал в свой Небесный дворец всех зверей и птиц. В те времена кошка с мышью в большой дружбе были и жили вместе, словно сестры. Обрадовались они, что приглашение в Небесный дворец получили, и сговорились идти вместе.

Всем известно, что кошки поспать любят. Знала за собой эту слабость и наша кошка, а потому решила загодя с мышью договориться.

-— Ты ведь знаешь, сестрица мышь, как я люблю поспать,— вежливо начала она.— Разбуди меня, пожалуйста, завтра, когда придет время во дворец отправляться.

Ударила себя мышь лапкой в грудь и пообещала:

— Я непременно разбужу тебя! Спи, ни о чем не тревожься!

В старину, далекую старину, жил один владетельный князь. Больше всего на свете любил он слушать сказки.

Придут к нему его приближенные:

— Чем угодно, князь, сегодня позабавиться? В лесу много всякого зверья: и вепрей, и оленей, и лисиц...

— Нет, не хочу на охоту ехать. Лучше мне сказки сказывайте, да подлиннее.

Жил как-то на свете человек, который никогда в жизни зонта не видел. Отправился он гулять. Вдруг дождь. Что делать? Дождь барабанит все сильнее, а спрятаться негде. Пустился человек бежать. Добежал до первого попавшегося дома, под крышу встал. Хозяину дома стало жаль прохожего, он и говорит:

— Хоть мы видимся с вами впервые, но уж больно жалко на вас смотреть. Дождь идет, а вы без зонта. Возьмите мой. Раскройте зонт поскорей.

А в Японии слова «раскройте зонт» и «заткните за пояс» звучат совсем одинаково. Вот человек, который не знал, как пользоваться зонтом, и решил, что хозяин ему советует зонт за пояс засунуть.

Как-то в самый канун Нового года в дом бедняка постучал торговец рисом:

— Добрый вечер!

— Кто там?

— Это я, торговец рисом. Сегодня последний день года, пора тебе долги отдавать!

— А! Торговец рисом... Меня нет дома,— послышалось в ответ.

Жил некогда в одной деревне мальчик по имени Сабуро. Был он так глуп, что соседи прозвали его Глупый Сабуро. Если поручат ему одно дело, он кое-как сделает, а если два поручат — все перепутает. Вечно попадал он впросак. Родители очень огорчались, но все же надевшись, что Сабуро когда-нибудь поумнеет.

Как-то раз отец говорит ему:

— Пойди, Сабуро, и выкопай бататы. Все, что из земли достанешь, разложи на грядке и просуши на солнышке.

— Хорошо,— ответил Сабуро и отправился на поле.