Говорят, в древние времена один бай (богач) жил да поживал. Все он маслом заедал и запивал. Были у него единственная дочь и единственный сын. Сын был старше, но с ним решили подождать и сначала выдать замуж дочку. Вот бай отправился на свадьбу в дом зятя, брат девушки уехал на подводе с подарками.
Девушка осталась одна в пустом доме. Ей сказали:
— Позови на посиделки соседских девушек, прядите, пойте, загадки загадывайте, сказки рассказывайте.
Первый вечер прошел ладненько, как советовал бай. Собрались девушки. Испекли свадебную еду — альбу (альба — сладкая мучная каша), оладушки — и ели рисовую, пшенную каши с топленым маслицем, домашние колбаски, — все было вкусно. Наугощались, насытились и принялись веселиться, пели и пряли, загадывали загадки, сказывали сказки. Затем, усталые и довольные, улеглись рядком на сэке (сплошные нары, обычно в переднем углу избы, использовались вместо стола и кровати) и заснули до утра.
Занялась красивая заря, настало утро, девушки проснулись, обулись-оделись и разошлись по домам, по своим дневным делам. Обещали друг дружке, что вечером снова все вместе соберутся.
Хозяйская дочка тоже принялась за домашние дела. Задала корм скотине, мыла-скребла полы, занесла дрова. Потом подхватила ведра коромыслом и ушла к роднику за водой. Она и не вспомнила, что нужно закрыть дом, повесить замок на дверь. Во дворе, оказывается, прятался, ожидая ее ухода, бродяга. Как только девушка ушла к роднику, он вышел из своего укрытия, быстренько зашел в дом и, подняв половицу, спустился в подпол и схоронился. Хозяйская дочь ничего не узнала. Она старалась переделать все дела, затопить печь и обогреть дом, чтоб и сегодняшний вечер провести со своими подружками.
Ладно, наступил вечер. Вновь собрались девушки-подружки, ели, угощались. Потом начались посиделки. Поют и прядут, поют и прядут. Все шло хорошо, но тут случайно прялка хозяйской дочки сорвалась из рук и скатилась в подпол. Она подняла половицу и спустилась за прялкой. И что же видит — на внутренней завалинке разлегся какой-то бродяга, глаза огнем горят, а в руке острый топор блестит.
Хозяйская дочь не растерялась. Притворилась, что бродягу не видит, кое-как подобрала прялку и быстренько вылезла наверх и стала прясть. Но лицо ее побелело, как бумага. Никому она не сказала про увиденное в базе (баз — погреб, подпол). Но на посиделках сидела очень грустная и предложила подружкам ложиться спать. Она думала про предстоящую опасность и ломала голову над тем, как же поступить.
И на самом деле, опасность для девушек была большая. Все девушки, как и вчера, разлеглись рядком на сэке и спокойно задышали, засопели, погрузились в сон.
Хозяйская девушка, когда подружки уснули, поднялась на печку и спряталась за каменную кладку, завернувшись в старье.
Прошло немного времени, и тут к дому подъехали на санях, запряженных двумя лошадьми. Услышав скрип полозьев, из подпола, подняв половицу, вылез бродяга. Он прислонил топор к перегородке. Он блестел даже в темноте. Девушка тихонько наблюдала за бродягой не дыша, смотрела с печки. Бродяга присыпал девушек, спящих рядком на сэке, землей, взятой с могилы. Она, будто бы, усыпляет человека. Девушки и без того хорошо храпели. Бродяга распахнул все двери. С улицы зашли остальные разбойники, приехавшие на подводе. Они стали обирать дом, чулан. Вынесли все — дорогую утварь, одежду, вкусную еду и напитки, ничего не оставили. Дом и чулан опустели начисто.
— Кажется, все, надо уезжать, — сказали разбойники и стали покидать дом.
Девушка осторожненько слезла с печи и вышла в сени. В это время разбойники привязывали к саням, туго стягивая узлы. Девушка тихо вышла и опустила изнутри дверную щеколду.
Снаружи раздался крик:
— Ой, топор мой остался, отдайте мой топор!
Девушка взяла в руки топор и из дома крикнула:
— Разбей стекло!
Разбойник со звоном разбил стекло окошка.
Девушка сказала:
— Сунь руку, дам топор!
Разбойник сунул руку в окошко, девушка поранила ему руку. Тотчас разбойника с покалеченной рукой подхватили товарищи, положили в сани, и быстренько отъехали, стегнув лошадей. Девушка, с одной стороны, радовалась, что она с подружками остались в целости, а с другой стороны, горевала, что дом весь разграбили.
Девушки, проснувшись, поплакали и преждевременно разошлись по домам.
Жители деревни, узнав про эти дела, пустились было на конях вдогонку разбойникам, но не догнали их, были и сплыли, свое дело сделали.
Хозяева вернулись с пира, со свадьбы. Дом разграблен. Старались не подавать виду, не показывать беду, кое-что подправили, приготовили и пригласили жениха для брачной ночи к девушке.
Когда жених явился, перед угощением-чаепитием первым с ним поручкался-поздоровался брат девушки. Ба, а у жениха-то рука оказалась перевязанной. Тут брат девушки призадумался. «Пожалуй, он и есть тот разбойник, который ограбил дом. Весь его вид говорит об этом». После чая-угощения брат девушки все рассказал родителям и сестре. Девушка испугалась:
— Как хотите, я к нему не пойду, он меня все равно убьет.
— Дай свою одежду, сам пойду, — сказал брат.
Девушка одела брата в свою одежду и отправила к жениху.
«На брата похожа, оказывается», — при виде его подумал жених. Лженевеста приветила жениха и сказала, что они пока поближе узнают друг друга, а в следующий приезд, когда он заберет ее, она станет ему женой. Жених согласился на это условие.
Жених пожил здесь, сколько полагается. Через неделю он приехал забирать девушку на парной подводе, а на облучок посадил кучером немого мальчика. Жених пожил два дня и собрался утром увозить девушку. Брат девушки, значит, едет как невеста. Ладно, собрались, погрузились в сани, сели. Немой погнал рысью лошадей в путь. Брат девушки сидит, одетый невестой, — нарумяненные щечки, напудренное лицо, калфак (национальный женский головной убор, расшитый бисером или жемчугом) кокетливо приколот, сверху платок наискосок повязан, горделиво отвернул голову в сторону. Похож на настоящую невесту, отправляющуюся в дом жениха. Они промчались, звеня колокольчиками, через всю деревню. Когда выехали из деревни, жених облапил девушку и накрыл одеялом обоих с головой. Он стал целовать напудренные щеки девушки. Лженевеста — брат девушки — поднял ногами одеяло, показывая кучеру, что он мужчина, и пинал его ногой. Немой кучер почуял неладное и дергал брата-жениха:
— Ы-ы... — мычал он.
Лженевеста притворилась испуганной:
— Что вытворяет твой брат? Я его боюсь, — говорит.
Жених начал кулаком колотить немого брата.
Только немного все успокоились, тут невестушка вновь пнула кучера в спину. Опять кучер не стерпел, начал брата дергать:
— Гы, гы, — говорит и показывает что-то руками. Хочет объяснить, что сноха-то оказалась мужиком. Брат же его снова и снова колотит.
Таким макаром наконец они доехали. Провели свадебный пир, настала ночь. Молодую и жениха оставили в уединении, одних в отдельном доме. Девушка ведь дала обещание стать в этот день его женой. Когда улеглись на перину, лженевеста забеспокоилась, то у нее голова болит, то живот болит, то садится и так и эдак крутится. Наконец стала говорить:
— Хочу на двор!
Жених ответил:
— Ты же забоишься! — он хочет проводить ее. Лженевеста сказала:
— Ладно, ты уж не беспокойся. Если боишься, что я убегу, то обвяжи меня веревкой и выпусти.
Жених обвязал ее и отпустил во двор. А сам держит другой конец веревки и стоит около двери.
«Невеста» вышла во двор и развязала веревку, привязала ее конец к рогу козла, который мирно лежал и жевал возле крылечка. Сам убежал.
Прошло много времени, пока жених почуял неладное:
— Что ты там делаешь, заходи же, — сказал и дернул веревку.
— Ме-е! — заорал козел.
Жених вышел, глядит — невеста сбежала, а веревка привязана к рогам козла.
Жених кинулся туда-сюда и, вернувшись в дом, улегся один. Лженевеста, несмотря на темень, бежит и бежит к своей деревне. Когда он шел по дороге мимо пчельника, ему почудилось, что кто-то бежит следом. Он, решив спрятаться, залез в большой улей и изнутри закрыл крышку. Тут послышался шепот и голоса каких-то людей. Это оказались воры, которые пришли воровать мед. Улей, где была лженевеста, подняли и опрокинули в сени. Сами переговаривались:
— Тяжелый какой, наверное, меду много в нем.
Обвязали улей веревками, закрепили его. Тронулись в путь. Проехали довольно большое расстояние, и тут лженевеста приложила рот к щели и тихонько, будто издалека, крикнул:
— Ого-го!
Воры, услышав этот голос, встревожились. Они стали переговариваться:
— Кажется, гонятся за нами, нужно быстрее ехать, — и стали гнать лошадей.
Через какое-то время из улья раздался еще более громкий крик. Воры решили, что их догнали хозяева. Они кое-как обрубили веревки, столкнули улей с саней и, стегнув лошадей, погнали их вперед.
Рядом оказался ухаб, и улей, сорвавшись с саней, покатился вниз. Его крышка распахнулась, разлетелась. Лженевеста все еще лежала внутри. Спустя какое-то время подошел волк и начал принюхиваться. Когда он, обнюхивая улей, кружил вокруг него, его хвост влез в улей. Лженевеста намотала на руку волчий хвост и заорала:
— Ого-го-го!
Волк бросился бежать, волоча улей за собой. Он мчался по березняку с горы вниз на поляну. В это время улей ударился о березовый пень и разлетелся на части. Хвост волка оторвался и остался в руках лженевесты. Волк же бегом кинулся в урему и исчез с глаз.
Занялась заря. Лженевесту волк дотащил, оказывается, до околицы какой-то деревни. В этой деревне жила со своим мужем его тетя по отцу. Накануне лженевеста проезжала с женихом через эту деревню, показала их дом и сказала, что здесь живет сестра его отца. Теперь на рассвете лженевеста дошла до этого дома, рассказала все и, сняв женскую одежду, переоделась в мужскую и уселась за стол. В это время в воротах показался жених с кнутом в руках. Он завел коня во двор и зашел в дом. Глядь, там брат жены сидит, чаевничает.
— Здоров ли, шурин?
— Здравствуй, зятек!
Они так приветствовали друг друга. Зять рассказал, что случилось.
— Девица ваша сбежала, шурин, я вот приехал за ней.
Шурин-лженевеста ответил на это:
— Во-он оно что! Я вот хотел сам поехать к вам. Ты, оказывается, тот самый разбойник, который разорил наш дом. Еще и сестра, говоришь, «пропала»! Скоро начальники призовут тебя, придется тебе за все ответить, зятек!
Жених быстренько выбежал, сел в сани и умчался к себе домой прятать краденое. Он больше за девушкой не приезжал. Так девушка избавилась от безрукого жениха.
Вчера пошел, сегодня пришел. За чаем выдул самовар воды. Сказке — конец, а кто слушал — молодец.
|
