Жил, говорят, в одном городе торговец по имени Гали. И была у него сестра, несравненная красавица Чулпан. Была она трудолюбивой, да такой искусной мастерицей, что любая работа спорилась в ее руках, любое дело будто само делалось. Ведение хозяйства брат поручил сестре, а сам спокойно занимался своими торговыми делами.
Молва о красоте девушки дошла и до дворца падишаха. А надо сказать, что был у падишаха молодой и красивый визирь (министр, советник падишаха), но пустой и распутный человек. Он любил женщин, легкую жизнь и ни в чем не знал себе отказа. Прослышав о прекрасной Чулпан, визирь, хоть и не видел ее ни разу, возгорелся к ней страстью и послал одну старушку с письмом, чтобы оповестить девушку о своей любви к ней.
Девушка сразу ответила на письмо визиря. И вот что она ему написала:
«Господин визирь! Всем известно, как вы неразборчивы в выборе сосуда для питья. Грязный ли, чистый ли он — вам безразлично, лишь было бы из чего пить. Едва пригубив из одного, вы скорее тянетесь к другому, чтобы утолить свою ненасытную жажду. А ведь это говорит о глупости и жадности вашей. Нет в нашем доме сосуда, подходящего для вас. Извините, господин визирь!»
Прочитав письмо девушки, почернел от негодования визирь и задумал грязное дело: отомстить недоступной красавице. С ложным доносом обратился он к падишаху.
— О великомудрый падишах! — сказал он, угодливо согнувшись. — Живет в нашем городе торговец Гали, но не товарами торгует он, а красотой своей сестры. Она заманивает в свой дом и старых, и малых, распутничает день и ночь. Я сам провел одну ночь с красавицей-блудницей, и не с чужих слов обо всем этом знаю. О мой падишах! Я думаю, надо привлечь к суду этого торговца, а после суда повесить его, чтобы другим неповадно было...
Так и сделал падишах. Привлек к суду торговца Гали. А визирь дал согласие быть свидетелем на суде.
— Уж если вы так хорошо знаете мою сестру, вы должны знать, на какой щеке у нее родинка, на правой или на левой? — спросил Гали у визиря.
— Мне было не до родинки, — беспечно ответил тот, — и потому ничего не могу сейчас вам сказать. Но если падишах повелит, я через три дня отвечу на этот вопрос.
И падишах отсрочил суд на три дня.
А визиря охватило беспокойство. Не было у него никакой возможности самому увидеть красавицу. Никого не допускала она к себе.
День прошел, второй прошел, наступил третий день. Опечаленный визирь зашел в одну лавку на базаре и сел, низко опустив голову.
И подошла, говорят, к нему какая-то старушка.
— О красавец! — сказала она, — о чем ты так горько печалишься? Разве ты не знаешь, что на свете от любой кручины есть свое лекарство! Откройся мне, и я тебе помогу.
Визирь сказал, что судьба его зависит от того, узнает он или нет, на какой щеке родинка у прекрасной Чулпан. Старушка успокоила его, пообещав все разузнать. Велела дожидаться ее здесь, а она через час вернется и все ему расскажет. Обрадовался визирь, дал ей золотую монету.
И пришла, говорят, старушка в дом торговца Гали. Там девушки-служанки как раз готовили еду. Старушка и попросила у них милостыню. Одна из служанок отрезала ломтик хлеба и подала, а старушка вместо благодарности усмехнулась и говорит:
— О дочка, ты мне подала такой маленький кусочек, всего-то величиной с родинку на левой щеке вашей госпожи.
— Ошибаетесь, бабушка, — ответили девушки в один голос, — у нашей госпожи родинка на правой щеке, не на левой.
А старушке только этого и надо. Побежала она скорее к визирю, сообщила ему, что родинка у красавицы Чулпан на правой щеке. Визирь на радостях дал старушке еще одну золотую монету, поблагодарил ее, а сам поспешил во дворец.
Падишах велел привести торговца Гали и продолжил суд.
Гали выслушал визиря и сказал:
— Вы правы, родинка у моей сестры на правой щеке. Но чтобы не было сомнений, принесите золотое колечко моей сестры.
Падишах снова отсрочил суд на три дня.
Совсем опечалился визирь. Не знает он, как раздобыть золотое кольцо красавицы. И вот, говорят, прошел день, второй, наступил третий. И пошел визирь на базар, зашел в одну лавку и сел, низко опустив голову. И опять увидела его та самая старушка, подошла к нему и спросила, какая печаль согнула его спину. Визирь сказал, что на этот раз судьба его зависит от того, раздобудет он или нет золотое кольцо той красавицы. И взмолился визирь о помощи. И дал старушке пять золотых монет. Обрадовалась старуха, взяла деньги и пошла в дом Гали. Под видом нищенки прошла она прямо в комнату красавицы Чулпан. А та в это время, сняв свое колечко, мыла руки душистым мылом. Старуха подождала, пока девушка вытрет руки, и попросила милостыню. Как только сестра торговца Гали вышла из комнаты, старуха схватила золотое колечко и скрылась. Она поспешила к визирю.
Красавица пришла с подаянием — а старухи и след простыл. Девушка огляделась по сторонам, нигде старушки нет. Даже не хватившись своего золотого колечка, девушка принялась за дела.
И призвал, говорят, падишах торговца Гали и визиря на суд и вынес решение — казнить Гали. Дал падишах ему время — от восхода солнца до следующего восхода, — чтобы торговец мог завершить свои земные дела, расплатиться с долгами, получить с того, кто ему должен. С тем и отпустил Гали.
Торговля — дело хлопотное. Расчеты, подсчеты — на все нужно время, которого у Гали оставалось очень мало. Даже не заходя домой, он занялся делами, потому что был человеком честным и не мог уйти из жизни, не доделав работы. Домой он смог прийти только на следующий день» Не поел, не попил, сел за стол и стал что-то писать. Потом собрал исписанные листы, положил под подушку и прилег немного отдохнуть. Спал он недолго, всего несколько часов. Встал, умылся, надел чистую одежду и ушел.
Сестра была крайне удивлена непривычным поведением брата. Она вошла в его комнату, просмотрела бумаги на столе, огляделась по сторонам. И вдруг приметила торчащие из-под подушки листки. Она вытянула их и стала читать. Оказалось, что Гали описал все, что приключилось с ним. Он, говорят, написал и про визиря, и про навет на сестру, и про смерть неправедную, которая его ожидает. На отдельном листке брат расписал внешность визиря, указал все его приметы. Гнев и возмущение охватили девушку. Она приказала кучеру запрячь пару быстрых лошадей и везти ее на городскую площадь. Когда лошади были готовы, красавица Чулпан взяла моток гарусных ниток, спицы и села в коляску. И велела гнать лошадей во весь дух. А сама принялась вязать перчатку. И пока лошади домчали до площади, одна перчатка была готова. Коляска красавицы вихрем влетела на площадь и остановилась у места казни.
Палачи, уже накинув петлю на шею Гали, вели его к виселице.
По описанию своего брата девушка мигом узнала того визиря и стремительной орлицей налетела на него. Громким криком она привлекла внимание людей, тучей собравшихся на площади.
— Эй, джигит, ты взял вторую мою перчатку, верни сейчас же!
Красавица крепко держала за ворот молодого визиря. Палачи остановили казнь. Они с трудом оттащили визиря от девушки. Потом их обоих повели к падишаху. Привели, говорят, и поставили их перед всем честным народом. Падишах стал расспрашивать, желая узнать, что случилось. Тогда девушка протянула падишаху только что связанную перчатку и, указав на визиря, сказала, что он украл у нее вторую.
— Я не только не брал ее перчатки, — взмолился визирь, — ее саму-то вижу впервые!
Девушка потребовала, чтобы он поклялся перед всем народом и перед падишахом.
— Я клянусь, впервые вижу эту девушку, — поспешил сказать визирь.
— Вы слышали? — обратилась девушка к падишаху. — Этот негодяй путем обмана и грязи, которой он облил меня, добивается казни невинного человека. О падишах! Освободите моего брата, он честный и добрый человек, велите казнить лживого и преступного визиря!
Так, говорят, падишах и сделал. Велел освободить торговца Гали, а палачам приказал повесить недостойного визиря.
Красавица Чулпан посадила в коляску своего брата, и они благополучно вернулись домой.
|
