Вот я однажды пошел на охоту. А с собой ничего не взял, только три палки в руках. Иду, иду... Вижу, вдали три озера блестят. Подхожу. И что же? Два озера сухие, а в третьем воды вовсе нет. И плавают в трех озерах три утки. Прицелился я сразу в трех уток и три палки разом кинул. Две палки не туда полетели, третья в утку не попала, рядышком упала. Пошел поглядеть. И что же? Две утки убитые, одна неживая лежит. Хотел положить их в мешки, а утки не лезут ни в ржаной мешок, ни в овсяный. Хорошо еще в кармане платок оказался. Завернул в него уток, сунул за пазуху и домой отправился. А жена навстречу мне вышла, да и спрашивает:
— Что это у тебя за пазухой спрятано такое большое?
— Как что? — говорю я. — Вот с охоты иду, уток несу.
Развернул платок, показываю. Жена увидела уток, удивилась.
Уток теперь надо занести домой, ощипать, очистить да сварить. А они ни в дверь, ни в окно не лезут. Но тут я вспомнил про маленькое оконце, что со стороны печки возле самого казана было. Через это самое оконце я и подавал уток с улицы, а жена из моих рук все три утки взяла. Вот так и перетащили мою добычу с улицы в дом. Жена ощипала, очистила уток. Осталось только сварить. А утки ни в казан не лезут, ни в печку. Хорошо еще был у нас маленький ковшичек. Жена и положила в него уток, да и зажарила их на углях в устье печи.
Только сели есть, пришли ко мне два товарища и один друг. Жена, я, два товарища и один друг — стали есть трех уток впятером. Ели, ели и не съели. На другой день остатки погрели, снова за стол сели: пятеро наших детей, которые еще не родились, их мать да сам я, — всего получается семь, — за стол сели, уток ели да нахваливали. Да ведь никого этим не удивишь. Тоже мне дело — на охоте трех уток подстрелить да всех накормить!
|
