Ехал ночью мужик с горшками; ехал-ехал, лошадь у него устала и остановилась как раз против кладбища. Мужик выпряг лошадь, пустил на траву, а сам прилёг на одной могиле; только что-то не спится ему. Лежал-лежал, вдруг начала под ним могила растворяться; он почуял это и вскочил на ноги. Вот могила растворилась, и оттуда вышел мертвец с гробовою крышкою, в белом саване; вышел и побежал к церкви, положил в дверях крышку, а сам в село. Мужик был человек смелый; взял гробовую крышку и стал возле своей телеги, дожидается — что будет?
Немного погодя пришёл мертвец, хвать — а крышки-то нету; стал по следу добираться, добрался до мужика и говорит:
— Отдай мою крышку, не то в клочья разорву!
— А топор-то на что? — отвечает мужик. — Я сам тебя искрошу на мелкие части!
— Отдай, добрый человек! — просит его мертвец.
— Тогда отдам, когда скажешь: где был и что делал?
— А был я в селе; уморил там двух молодых парней.
— Ну, скажи теперь: как их оживить можно?
Мертвец поневоле сказывает:
— Отрежь от моего савана левую полу и возьми с собой; как придёшь в тот дом, где парни уморены, насыпь в горшочек горячих угольев и положи туда клочок от савана, да дверь затвори; от того дыму они сейчас отживут.
Мужик отрезал левую полу от савана и отдал гробовую крышку. Мертвец подошёл к могиле — могила растворилась; стал в неё опускаться — вдруг петухи закричали, и он не успел закрыться как надо: один конец крышки снаружи остался.
Мужик всё это видел, всё приметил. Стало рассветать; он запряг лошадь и поехал в село. Слышит в одном доме плач, крики; входит туда — лежат два парня мёртвые.
— Не плачьте! Я смогу их оживить.
— Оживи, родимый; половину нашего добра тебе отдадим, — говорят родичи.
Мужик сделал всё так, как научил его мертвец, и парни ожили. Родные обрадовались, а мужика тотчас схватили, скрутили верёвками:
— Нет, дока! Мы тебя начальству представим; коли оживить сумел, стало быть ты и уморил-то!
— Что вы, православные! Бога побойтесь! — завопил мужик и рассказал всё, что с ним ночью было.
Вот дали знать по селу, собрался народ и повалил на кладбище, отыскали могилу, из которой мертвец выходил, разрыли и вбили ему прямо в сердце осиновый кол, чтоб больше не вставал да людей не морил; а мужика знатно наградили и с честью домой отпустили.
* * *
Случилось одному ремесленнику поздним вечером ворочаться домой из чужой деревни, с весёлой приятельской пирушки. Навстречу ему старинный приятель — лет с десяток тому, как помер.
— Здоров!
— Здравстуй! — говорит гуляка, и позабыл, что знакомый его давным-давно приказал долго жить.
— Зайдём ко мне; хватим ещё по чарке, по другой.
— Пойдём; на радостях, что свиделись, можно выпить!
Пришли в избу, пьют-гуляют.
— Ну прощай! Пора домой идти!
— Постой, куда теперь идти! Переночуй со мной.
— Нет, брат, и не проси — нельзя; завтра дело есть, так надо пораньше быть дома.
— Ну, прощай! Да что тебе пешком идти? Лучше садись на мою лошадь, живо довезёт.
— Спасибо, давай!
Сел верхом и понёсся — что твой вихрь летит! Вдруг петух запел!.. Страшно: кругом могилы, а под ездоком надгробный камень!
|
