Что нам дороже любых щедрот?
Что нам дороже любых щедрот?
Родина это и наш народ,
Вкус материнского молока,
Песни родимого языка.
Рыба жива лишь, пока в воде,
А без неё умирает вмиг.
Сгинут народы в большой беде,
Если утерян родной язык.
Славен могуществом человек,
Только и он перед миром мал –
Будет бродягой влачить свой век,
Если он родину потерял.
Есть у нас родина, отчий край,
Сыщешь ли краше родной земли?
Совесть народа в тебе, Тукай,
Мужество наше в тебе, Джалиль!
Редко отыщешь такой народ,
Речь его – это живой родник, Слово его – сокровенный плод,
Звук его в душу навек проник.
Не убивайте родной язык!
Родина
Здесь на свет мы явились и росли тоже здесь,
Эта почва впитала пуповинную кровь.
Милый край в моём сердце умещается весь,
Дорогая Отчизна, вековая любовь.
И куда б ни уехал, где б ни жил, ни гостил,
Я стремлюсь поскорее возвратиться домой.
Здесь отец мой трудился, не щадя своих сил,
И мой дед за свободу поднимался на бой.
У тебя есть Идель, у тебя Кама есть,
Две великих реки не уступят морям.
О, родная страна, моё счастие – здесь,
Ты великая мать всем другим матерям.
Поэт-пророк
Что может быть горше сиротства на свете?
У чаши испивших об этом узнай.
Не каждый из них вырастает поэтом,
Не каждый поэт непременно Тукай.
Дар божий так редок на этой планете,
И доля поэта, увы, не легка.
Он продан судьбой у Сенного базара,
Никем не утешен, ослаблен и мал.
По лезвию рока, под тяжестью дара
К Тукаю сиротка Апуш прошагал.
С его благородством, и честью, и жаром
Никто не сравнится вблизи и вдали.
Тукай – наша гордость и слава, недаром
Поэтом-пророком его нарекли!
Хочется верить
В сердце тревога дни напролёт,
Как же её умерить?
Солнце опять поутру взойдёт –
Верить, хочется верить.
Совесть – оставленный пассажир,
Как же открыть ей двери?
В то, что от скверны очистят мир,
Верить, хочется верить.
Только избавишься от прорех –
Следом – опять потеря.
Сколько страданий ещё на всех
Выпадет – не измерить.
Радость, конечно, одержит верх –
Верить, хочется верить.
Жизнь
Длинной дорогою через ухабы
Мы, спотыкаясь, бредём.
Кто не мечтает, уехав, вернуться
В милый родительский дом?
Полон иллюзий наш мир и обмана –
А поживи не солгав.
Нам ошибаться приходится часто,
Только пророк один прав.
Жизнь человека, зажжённая Богом,
Тает свечой восковой.
Не дорожат зачастую собратья
Этой наградой земной.
Вспомни на смертном одре – не напрасно
Правила жизнью любовь.
Пусть не стыдятся тебя твои дети,
Внуки гордятся тобой!
* * *
В поисках счастья я вышел из дома,
Благословила молитвою мать.
Ветры ласкали и луны менялись,
Сколько воды утекло – не сказать.
В поисках счастья я вышел из дома,
Помыслы юности были чисты.
Нитка разматывалась и петляла,
Вёл за собою клубочек мечты.
Пересекал я и реки, и горы,
Воду из райских источников пил.
Может, куда-то опаздывал малость,
Может быть, рано куда приходил.
Узкой тропою я шёл сквозь ущелье,
Скалы крутые плечом раздвигал.
Трудности были в дороге, конечно,
Но я себя одолеть не давал.
Был бунтарём, молодым аргамаком –
Ныне наброшена жизнью узда.
Словно сыр в масле катался, однако
Не забывал я родного гнезда.
Пояс украшен каймою,
Грусть полыхает в груди.
Знаю, без милого дома,
Знаю, без отчего дома
Счастья вовек не найти.
Край мой любимый, край мой родимый,
К вечности душу когда призовут,
Дай – об одном умоляю – бренному телу приют!
Счастливый путь, птицы!
Кыйгак-кыйгак, далёк родимый край…
Хасан Туфан
Смотрите – журавли летят и гуси,
Вновь птичья стая тянется на юг.
Вы слышали, как, разрывая душу,
Они, прощаясь с родиной, поют?
Курлы-курлы!
Кыйгак-кыйгак!
В далёкий край
Дорога нелегка…
Не сбиться им с пути, хоть нет ни вешек,
Ни маяков – одна лишь только даль.
Как трудно расставаться с отчим домом,
В их голосах – глубокая печаль.
Курлы-курлы!
Кыйгак-кыйгак!
В далёкий край
Дорога нелегка…
Настанет время – вы назад вернётесь,
Сильнее нет любви к земле родной.
Счастливый путь вам, журавли и гуси,
Мы непременно встретимся весной.
Курлы-курлы!
Кыйгак-кыйгак!
В далёкий край
Дорога нелегка…
Человек с рождения романтик
Ласточки осваивают берег,
И на скалах гнёзда вьют орлы.
Человек с рождения – романтик,
И его мечтания светлы.
Человек моря переплывает,
Бурных волн одолевает рать.
Пусть разбиты в кровь лицо и руки,
Пусть идёт он даже через муки,
Кто его сумеет удержать?
Не пресечь к заветному стремленье –
Он идёт за грёзою своей.
В сердце тех, кого зовём орлами,
Вьёт гнездо мечтатель-соловей.
Не склонивши голову пред бурей,
Я бессилен только перед «мон» –
Зачарован музыкою сердца,
Соловьиной трелью покорён.
Мон (тат.) – грусть, задушевная мелодия, светлая печаль.
Утренняя молитва
О, мой Аллах!
Благодарю
Тебя за новый день.
За солнце – свет очей моих,
Ресниц любимой тень.
Друзья здоровы – счастлив я,
Что их уберегли.
Готов взвалить я на себя
Все тяготы земли.
Я рад, что молится отец,
И яблони – в цвету.
Отсохнет пусть язык, когда
Обижу сироту.
О, мой Аллах, я восхищён
Сиянием зарниц.
Я созерцаю воды рек,
Внимаю пенью птиц.
За внуков и детей моих
Тебя благодарю.
Любому человеку я
Будь счастлив! – говорю.
На те же грабли
Всякому человеку свойственно ошибаться
Пословица
Человек рождается безгрешным –
Божью искру мы несём в груди.
Слава Богу!
Но себя утешим:
Жизнь прожить – не поле перейти.
Прожил я немало лет на свете,
Вот уже седая голова.
Сколько б миру ни было столетий,
Каждая ошибка в нём нова.
Лоб на ровном месте расшибаешь,
Искры – из очей, из носа – кровь.
Как ни берегись, а наступаешь
Ты на те же грабли вновь и вновь.
От ошибок ты не зарекайся.
Вот опять оплошность допустил,
Хоть стоят спокойно эти грабли
Там, куда вчера их прислонил.
* * *
Да, мы войну не застали –
В сорок шестом родились.
Пересчитала по пальцам
Нас многотрудная жизнь.
В сорок шестом родились мы,
Славной Победе вдогон.
Как на ровесников смотрим,
Кто в сорок пятом рождён.
Наши отцы с матерями
Жили одною судьбой.
Свадьбы совместно справляли,
Мечены общей войной.
Сын подрастает – у этих,
Те – не вернулись домой.
Да, полегли миллионы –
Вечная скорбная рать.
Только детей нерождённых
Кто-то сумел посчитать?
Сколько в Европе погибло –
(Мне год от года больней) –
В братских остались могилах
Сны нерождённых детей.
Наши отцы защищали
Мир от фашистской чумы.
Значит, ковали победу
Вместе с отцами и мы!
Славной Победою дышим,
Цель наша выше и выше,
Только спокойствия нет –
На нерождённого внука
Целятся сотни ракет.
Придорожная гостиница
Счастливого пути тебе, мой странник,
На север ли, на юг ты держишь путь?
Отправился в дорогу ты за счастьем,
А может, едешь просто отдохнуть?
Навеки поманила ли судьбина,
Вернёшься ли, когда настанет срок?
У каждого, кто здесь, своя причина,
Но пусть дорога всем несёт добро.
Присядь и сотвори молитву, странник,
Не смейся, дескать, что я в ней найду.
И старые обычаи сгодятся,
Лишь только б отвели они беду.
Шагай дорогой ровной и свободной,
Коль помыслы прозрачны, как кристалл.
Пусть с грустью провожают те сегодня,
Кто с радостью тебя вчера встречал.
Напутствие поддержит и излечит,
Убережёт от горести и зла.
Быть может, кто-то тяготы облегчит
И мне, добра сердечно пожелав.
Слова нанизываю
Слова бегут в стихотворенье,
Теснятся друг за другом вслед.
О, вдохновенное мгновенье,
Живи со мною тыщу лет!
Слова на строчки надеваю –
Беру из лучших, дорогих.
Но не глазами выбираю,
А только жарким сердцем их.
Слова нижу я,
что поспели –
Вдруг недозрелое мелькнёт.
То солнцем брызжут, то капелью,
То затеняют небосвод.
Нижу слова, когда я счастлив,
Слова нижу, когда в слезах.
Но все обиды и печали
Развешу я на облаках.
Низать слова – сродни терпенью
Колодец выкопать иглой.
На огонёк стихотворенья
Стучится осень на постой.
След
Годы на плечи мои налегают.
То ли от юности я ухожу?
То ли она от меня убегает?
Юные годы в ручьях отражались,
С водным потоком сравнил их не зря.
Мы, как ручьи, по земле разбегались,
Звонко журчали, тянулись в моря.
Дни уплывали одни за другими
И наконец воедино слились.
Волга-Идель – сокровенное имя –
Целое море по имени Жизнь.
Время течёт, как ручьи или реки,
И возвращения к прошлому нет.
Важно понять о любом человеке
Вот что: какой оставляет он след?
Годы отбросив
на самое донце,
Буду шагать я, покуда могу.
Кажется, счастье, большое, как солнце,
Ждёт меня там, на другом берегу.
Трудные годы промчатся пусть мимо
И не нарушат душевный покой.
Самое счастье: в объятьях любимой
Локон каштановый тронуть рукой.
Перед судьбою не буду смиряться,
Глупо оплакивать долю свою.
Вместо того, чтобы ада бояться,
Лучше душою купаться в раю.
Хорошо, что я родился человеком
Восхищён безмерной твёрдостью породы
И могуществом волны на вираже.
Необузданная магия природы
Так созвучна поэтической душе.
С облаками белоснежными – в согласьи,
Соловей поёт – на сердце торжество.
Этот мир, как прежде, молод и прекрасен –
Воды времени текут не для него.
Измеряю жизнь счастливыми шагами,
Даже зависть на красивом поводке.
Если радостью наполнен, то с друзьями
Говорю на соловьином языке.
Словно рыцарь незапамятного века
Дон Кихот, я берегу мечту и честь.
Благодарен пробужденьям и ночлегам:
Хорошо, что я родился Человеком,
Хорошо, что стал таким, какой я есть.
* * *
Наши дни – водой ли утекли,
Или догорают угольками?
На ладони взвесим эту жизнь,
Только где ответ, не знаем сами.
До последних дней его искать
Нам, спросившим, видимо, придётся.
Жизнь с мольбою смотрит нам в глаза
И пока живою рыбой бьётся.
Пусть очаг – ещё не вышел срок –
Всё ещё искрится угольками, –
Догорит последний уголёк,
И предстанет вечность перед нами.
Чашу бытия до дна испить,
Сколько нам осталось – неизвестно.
Жизнь прожить достойно – перейти
Мост, что тоньше волоса, над Бездной.
В ожидании осени
Слава Богу, что судьба
По родной вела земле:
Разве мало утопал
Я в цветах и похвале?!
Ими счастлив я и горд,
Всё качаюсь на волнах.
Если важен до сих пор,
Пусть простит меня Аллах!
Но в судьбе принять сумей,
Кроме счастья, и беду.
Размышляя о зиме,
Золотую осень жду.
* * *
Распахнулись врата в неземную обитель –
Я попал в небосвода вселенскую власть.
Заблудился я, звёздною бурей накрытый,
Выбирая пути, вся душа извелась.
Слишком близко я к солнцу взлетел за мечтою –
Обгорели крыла от стихии огня.
Сколько раз белый ангел кружил надо мною,
От погибели верной спасая меня.
То туда, то сюда я по Небу метался,
Обдирая бока, словно раненый тур.
Я тоски одиночества там наглотался
И вернулся поэтом по имени Нур.
Нур (тат.) – луч.
* * *
Земля вращается, а значит,
Вращаюсь тоже и живу я.
О доле выпавшей не плачу,
Чему завидовать впустую?
Я счастлив больше, чем другие,
И мир, что я создал, светлее.
Народу – помыслы благие,
Тогда перо не заржавеет!
Для счастья нужно очень много,
Для счастья очень мало нужно:
С друзьями – радостней дорога,
И жизнь вполне великодушна!
* * *
Невысокие, есть у меня свои горы,
Пусть не очень крутые вершины, но есть.
Мне мечты были твёрдой, надёжной опорой,
На высоты я с ними стремился залезть.
Пядь за пядью у гор отвоёвывал землю,
Расцарапывал ноги и руки я в кровь.
Испытания жизни за благо приемля,
Укреплял я и мысли свои, и любовь.
В этой жизни, борьбою и песнями полной,
Сколько новых высот одолел я уже?
Лишь валясь от усталости, мокрый и потный,
Находил я покой неуёмной душе.
Мне родное село и очаг мой – опора,
Здесь и выдох последний приму я за честь.
Невысокие, есть у меня свои горы,
Пусть не очень крутые вершины, но есть.
Дым своей печи
Благодарю тебя, мастер, сложивший печь,
Слава твоим трудам и рукам твоим.
Вот наконец-то печь я могу разжечь,
Есть у меня, хоть и жиденький, но свой дым.
В топку забросил сухие поленья я –
Ах, до чего ж горят они хорошо,
И отступают все тяготы бытия,
Словно невинный младенец, я чист душой.
Радуюсь я, что сумерки так тихи,
Дым из трубы струится моей печи.
Будут гореть всё жарче мои стихи,
Будут дымиться строки теперь в ночи.
Даяние и воздаяние
В душе роятся сотни мыслей-
Истязателей.
Найти ответы нелегко,
Но мы – мечтатели.
Душа в сомнениях увязла:
Чья ты копия?
Ты человек или всего лишь
Его подобие?
Наш необъятный мир тебе
Просторен, узок ли?
А совесть, истина и честь
В согласьи с музами?
Изволишь рифмами играть
Ты до забвения?
Готов ли жизнь свою отдать
За убеждения?
Терзаньям загнанной души
Нет окончания.
Несу даяние в мечеть –
Жду воздаяния.
Я плыву по течению лет
Я плыву по течению лет,
Летописец слагает сюжет.
Наступают горячие годы –
И чернил испаряется след,
И чернил испаряется след.
Я плыву по течению лет,
И не купишь обратный билет.
Примеряя печальные тени
Или радости солнечный свет,
Я плыву по течению лет…
По течению лет я плыву,
Время новую пишет главу.
Сколько дней я проспал безнадёжно,
Сколько дней я прожил наяву?
По течению лет я плыву…
Снова время уносит меня,
В самом сердце пожар учиня.
Сожаленья, увы, остаются –
К берегам то и дело тесня,
Снова время уносит меня.
И струится серебряный свет,
Озарив дорогой силуэт.
Молока материнского сила
Охраняет меня столько лет,
Охраняет меня столько лет!
Будь человеком!
Перед собравшимся в путь, перед самым отъездом
(Этот древнейший обычай везде соблюдают),
Доброй, счастливой дороги желая родному,
Старшие рядом садятся, молитву читают.
Сели.
И благословили родители сына:
«Ждёт тебя путь,
будет долог он, будет неведом.
Даже вкусивши богатства и ветреной славы,
Ты оставайся, сыночек, всегда человеком!».
Много по жизни мотался я,
многое видел,
Не отставал, но и не торопился за веком.
Каждому, кто был в беде, я протягивал руку,
Помня о том, что всегда надо быть человеком.
Верен себе,
за мечтою шагаю по свету,
Но не сравнится вовек ни с каким оберегом
Этот отцовский наказ, материнское слово:
«Главное, сын, оставайся всегда человеком!».
Поэт
Из гнева рождённый поэт…
Но если в нём ненависть не горяча,
Откуда взять силу для песни-меча?
Ищу на вопрос я ответ.
Огнём порождённый поэт…
Но если в нём искра погаснет вконец,
То как отогреет он тыщи сердец?
Пытаюсь найти я ответ.
Рождённый от солнца поэт…
Но если не будет он солнцем сиять,
Как души заблудших ему освещать?
Хотелось узнать бы ответ.
Рождённый от моря поэт…
Но если, как море, не будет глубок,
Какой от отсутствия мудрости прок?
Пытаюсь нащупать ответ.
Народом рождённый поэт…
Но если его не признает народ,
Откуда он силы для песен найдёт?
По-моему, ясен ответ.
Время мужчин
В мальчишечье детство захлопнулась дверь –
Мы юноши в самом расцвете теперь.
Нам выпало стройными, гибкими быть –
Девчонки, успейте же нас полюбить.
Сменяется юный пушок бородой,
И трудится сердце, как конь молодой.
Мы стали мужчины – опора страны,
И тяготы с нею делить мы должны.
Вся жизнь промелькнула, как метеорит,
Усталое сердце всё чаще шалит.
Уже аксакалы – судьбину итожь.
С почтением смотрит на нас молодёжь.
* * *
В поединке с ночами рождаются утра добра,
Но найдётся, кто палки вставляет в колёса.
Неужели нам стоит на это спокойно взирать,
Мол, от них-то какая для мира угроза?
Сеют сплетни они там и тут, засоряя мозги,
Кто-то верит нелепым бессмысленным слухам.
Спотыкается конь, что имеет четыре ноги,
А ещё на старуху бывает проруха.
Сколько их, равнодушных,
находится около нас,
Равнодушие стало сродни пандемии.
Что чужие для них – мимо сердца пройдут, мимо глаз,
Стороною пройдут, не свои же – чужие.
В ходе битвы за новый рассвет умирает звезда,
Равнодушный хлопочет о собственном благе.
Принцип жизни его воплощён в трёх слогах – «ерунда!»,
Потому и живём до сих пор мы во мраке.
«Ерунда!» – говорит, если дом у соседа горит,
«Чепуха!» – если кто-то кого-то ограбил.
Лишь бы только его не сгорело добро, говорит,
И никто б не нарушил им созданных правил!
А получит щелбан – и предъявит он тут же синяк,
Целый мир напугает стенаньем натужным.
Небольшое различие – может, в один только шаг –
Вижу я меж преступником и равнодушным.
Равнодушие – будто в дороге гора из камней,
Или опухоль мира.
Но жаждем спасенья.
Наточите клинки, оседлайте горячих коней –
Призываю друзей перейти в наступленье!
Мужчины
Сказали, что твёрдость мужчины
Сравнится с гранитной скалой.
Мужчины примерили силы
И скалы сравняли с землёй.
Сказали, что крепок мужчина,
Как дуб – и могуч, и силён.
Я видел мужчину в работе –
Дубы выкорчёвывал он.
Что дуб, что скала им в сравненье!
Мужчины прочнее, чем сталь.
Пред тем, кто судьбу пересилил,
И смерть затворяет уста.
Все беды пройдёт со страною,
Кто Родины преданный сын.
Великой истории строки
Написаны кровью мужчин.
Дети военной поры
Детство рано покинуло нас
И позволило шалость едва ли.
Мы с печальной серьёзностью глаз
Только-только подростками стали.
Если б вдруг рассмеялись мы все,
То и горы пришли бы в движенье.
Но нечасто услышится смех,
Мы – задумчивое поколенье.
Не понянчилась с нами страна,
Осыпая не нежностью – пылью.
Наше детство украла война,
Усадив нас на чёрные крылья.
Были голод и смерть на слуху, –
Молоко на губах не обсохло, –
Мы впряглись в борону и соху,
И шагнули в другую эпоху.
Этот мир уже в наших руках,
Пусть на всех площадях нас услышат –
Сбережём, защитим на века
Беззаботное детство мальчишек.
Не стыжусь
Ах, мир,
Ты тесен
И просторен.
Кому-то бел, кому-то чёрен.
Пусть кто не любит отвернётся –
Без счёту разного народца.
Уж сколько раз я обжигался
И сколько раз был втоптан в грязь,
Чего годами добивался –
То очернял завистник враз.
Душа изменится моя ли?
Я в этот мир ещё влюблён.
Быть может, стал для мира стар я,
А для меня всё молод он.
Доволен я и малой частью,
Душа восторженно парит.
Я вывел формулу бы счастья,
Но сколько цифр она таит?
Звезду, как яблоко, срываю,
Обманут снова, как дитя.
Видать, судьба моя такая –
Жить, радость в сердце обретя.
Кручусь по собственной орбите,
Задев Вселенную рукой.
Хотите или не хотите –
Я не стыжусь, что я такой!
Божий мир
Реки, леса и пустыни –
Всё это Божье творенье.
Ветер живительной веры
Призван рассеять сомненья.
Небо, светила и звёзды –
Всё это Божье творенье.
Глядя в сады звездопада,
Я замирал от волненья.
Даже лекарства и яды –
Всё это Божье творенье.
Вслед за любовью по миру
Ходят коварство и мщенье.
И снегопады от Бога,
Так же, как время цветенья.
Дьявол – сбивает с дороги,
Вера – дарует спасенье.
Красное и чёрное
Всегда выбирали из двух мы –
То чёрный, то красный – с тобою.
А жизнь между красным и чёрным
В причёску вплелась сединою.
То чёрный, то красный на выбор,
Казалось нам, истине служат.
В борьбе между красным и чёрным
Погибли безвинные души.
Близки ли нам
души заблудших?
Народ – это чёрные овцы.
Устал он и ждёт год от года,
Когда Человеком проснётся.
Признаемся: жизнь беспощадна,
А гордость храним ли мы сами?
Под гнётом двухцветного мира
Блуждаем в степи мотыльками.
Сравняйся с жуком, если хочешь,
С клопом или тлёй, что не хуже.
И мысль о ничтожности нашей
Кинжалом вонзается в душу.
Опасность игры понимая,
Мы – точно рабы перед нею.
И эти два – красный и чёрный –
Обвили нам намертво шею.
Безысходность
Кровь, как лава, течёт,
В мыслях полный разброд,
Сердце в муках живёт –
Кто поймёт
Наш народ?
Приключилась напасть,
Вот бы знать, где упасть,
Верховенствует власть,
Только малая часть
Может нам перепасть,
Успевайте припасть.
Хочешь из молока –
И того три глотка –
Сделать масла чутка –
Всё вмещает рука.
Угощайся, пока
Нам дают свысока.
Но спрошу земляка:
Пусть судьбина горька,
Но ведь вера крепка?
Кровь, как лава, течёт,
Впрок еда не идёт,
Мыслей водоворот
Взял меня в оборот,
Не сбежать от забот.
Соловей не ведает о том
Исчезают страны ли, рождаются –
Соловей не ведает о том.
Он волшебной трелью заливается,
Опьянён сиреневым кустом.
Всё одну и ту же песню дарит он,
Веселя то иву, то сирень.
Услаждает русского, татарина,
Выводя рулады ночь и день.
Не спугнёт его и шорох листика,
Лишь бы ветка целою была.
Соловья не трогает политика
И людские прочие дела.
Человек же вечно с кем-то ссорится
За богатство или же за власть.
В мир иной когда-то дверь отворится –
Не возьмёшь всех благ, и даже часть.
Всё проходит – век Ивана Грозного,
Времена Великого Петра.
Вновь грядёт кровавое и слёзное –
Новый век не ведает добра.
…Соловьи на иве заливаются –
Им какое дело до людей!
Мы сегодня живы, получается,
Ну, а завтра
Будем всех живей?
Эхо голосов ссыльных
И попрощаться не успели –
Родной очаг вдали исчез.
Бедой эпохи это было
Или проклятием Небес?
Рубили уголь в тёмных шахтах,
Осталась в лёгких злая пыль.
Кто обделён удачей с детства,
Не ждёт подарков от судьбы.
Нас на родной земле ценили,
А на чужбине кто мы есть?
От Соловков до Магадана
Могил разбросано – не счесть.
Смотрю с надеждой на дорогу –
Туман в родимой стороне.
Дразня как будто, кличут гуси:
«Домой пора!» – и горько мне.
Но вспомнит ли нас край далёкий,
И вспомнит ли нас милый дом…
Мы обязательно вернёмся –
Цветами белыми взойдём.
Тридцать седьмой
Язык закрыт на замок,
Задраено горло.
– Забрали отца?
Кого только жизнь не стёрла!
И мать уведут ещё,
Снова тень у входа –
Опасен даже младенец
Врага народа.
А если родных уж нет
Или близких с нами,
Почуяв чекиста, вздрогнет
Надгробный камень.
Не будет покоя душам
Под небесами.
О том, что случилось в ночь
Под холодной синью,
Запомнит навек трава –
Лебеда с полынью.
Язык на замке – не скажут
Они ни слова.
В крови этот страх засел,
Точно скрип засова –
Судьба сурова…
Год тридцать седьмой…
Посеял немало слёз он.
Казалось, что всяк – подлец;
На сына писал отец
А сын – на отца доносы.
…Не вечны вожди,
Когда-нибудь сложат крылья.
За тридцать седьмым года
Языки открыли.
Приветствуем мир свободы,
Но он так зыбок.
Всевышний, убереги нас
От тех ошибок.
Колымское стихотворение
Шагали мы дорогой светлой,
А стали камнем Колымы.
Г. Афзал
Ухабисты колымские дороги,
А гладкая хотя бы есть одна?
Начало это новой ли эпохи,
Конец ли света? Эхом – тишина.
Вела дорога ссыльных по этапу,
Всё выше горы, круче берега…
И в мареве туманно-сероватом
Средь лета им мерещились снега.
Дорогам в эту сторону нет счёта,
А вот назад, похоже, ни одной.
Свивались цепью прожитые годы,
Но кто-то ждал домой «врага народа»,
Кому-то был и он душой родной.
Не обхитрить назначенного срока,
Но не растопчет главного тюрьма:
Пусть сердце опечатала жестокость,
Но и любовь дарила Колыма.
Покроются ли ржавчиной забвенья
Ночей постылость, непроглядность дней?
Достоинство сильнее униженья
И клеветы, которой нет черней.
Скажи, Господь, как терпит мир подлунный,
И объясни, случилось почему:
Дорога нам сулила рай коммуны,
А привела нас в ад на Колыму.
* * *
Прекрасней солнца
В целом мире нет.
Я вижу жизнь
Сквозь розовый рассвет.
Но завтра вдруг
Исчезну без следа.
Ведь разве все
Живут свои года?
О смерти молят –
Те ещё живут.
В расцвете жизни –
Те уже не тут.
И нас зовут…
Пусть не погаснут ввек
Лучи мои
И не охрипнут
В сердце соловьи.
За то, чтоб жить
Рассветному лучу,
Частицей жизни
Каждый день плачу.
Что делать?
Жить на свете легко, если флюгером стать,
Если взгляды свои то и дело менять,
Прогибаться пред силой и делать лицо,
Затесавшись в толпу лизоблюдов-льстецов;
Если там, где уместно, приврать ты горазд,
И по воле начальства то слеп, то глазаст.
Жить легко, не печалясь о завтрашнем дне,
О родном языке, о родимой стране.
Но что делать тому, кто по чести живёт,
И не лжёт, и не смотрит начальнику в рот,
Кто с рождения верен себе самому, –
Может, заново стоит родиться ему?
Стыд
Людям сказать, что жизнью доволен,
Не позволяет мне стыд:
Кто-то без крыши над головою,
Кто-то голодный сидит.
Есть у меня одежда и пища,
Есть и пристанище – дом.
Всё, что имею, знает Всевышний,
Нажито честным трудом.
Звёздочка в небе моя сияет –
Что ещё можно желать?
В сердце любовь до того большая –
Каждому счастлив отдать.
Чистые души, светлые души
Зависть людская грязнит.
Как же за эту подлость чужую
Не ощущать мне стыд?
* * *
Кони резвые, случается,
Умирают на скаку.
Нервы – прочь с пути! – натянуты,
Приготовились к рывку.
И звезда с небес срывается,
Не такая ль я звезда?
Тучи в сердце всё сгущаются,
Ощутимее – беда.
Участь добрую ли вытащу
Среди судеб наугад?
До восьмидесяти выдюжу
Или сгину в пятьдесят?
Вот бы выпить жизнь до донышка,
Этот мир на что мне дан?!
На лице – улыбка солнышка,
Ну, а в сердце – ураган.
Может, думы те излишние –
И меня настигнет смерть.
Об одном прошу Всевышнего:
Дай легко мне умереть!
Не думай же, господь,
что я везунчик!
В те дни, когда я сам сиял, как солнце,
Недуг меня внезапно поразил.
Без крови разве дело обойдётся,
Когда щипают перья с белых крыл.
Подумал, может, кто-то – безнадёжный,
Мол, вышел предназначенный мне срок,
Ведь выиграть все битвы невозможно –
Сбиваются и ангел, и пророк.
Родные за меня болели дружно, –
Чем отплачу за добрые дела?
Но если это Богу будет нужно,
Я сам готов за них сгореть дотла.
Вот месяц и другой бесследно сгинул,
Хвала Аллаху – снова на ногах.
А кто-то этот мир уже покинул,
Другой остался в нём на костылях.
Использовал я свой счастливый случай,
Ведь в книге жизни лишь прочёл главу.
Не думай же, Господь, что я везунчик,
Но сотню лет на свете проживу!
* * *
Она то весело, то горестно,
А то задумчиво течёт.
Как берег, тянется история –
Идель всегда глядит вперёд.
Проснутся флейты камышовые,
Тоскою сердце обагрят.
И чайки, песнею взволнованы,
Утешить волны захотят.
Течёт Идель – моё наследие,
Душа моя всецело тут.
Ласкают гладь ветра рассветные,
Кувшинки нежные цветут…
Была Великая Булгария,
И славный город тоже был!
Не то слезу, не то испарину
Прибрежный ветер осушил.
Идель – моё кровотечение,
Больного сердца колыбель.
Я у тебя учусь терпению,
Моя любимая Идель…
Газазил
Ах, как всё это надоело,
Живём, погрязнув в суете.
О, Газазил!
Я то и дело
Твоей завидую судьбе.
Исторгнут огненной страною,
Ты сам – из пламени-огня.
Какой, не знаю, стороною
Ты так приворожил меня.
Ты – злая тень, пятно на солнце,
Всегда загадочен на вид.
– И что вам без меня неймётся? –
Шайтан как будто говорит.
Пусть Бог изгнал его из рая,
Но жив-живёхонек шайтан.
И днём и ночью ходит рядом,
Нас искушая тут и там.
То обернётся девой юной,
То зелье из бутылки льёт,
То золотым ковром прилюдно
К ногам ласкается и льнёт.
То пост высокий искушает
В карман подсунутое – взять.
А то внезапно возжелает
Твой враг заклятый другом стать.
Наследник огненной геенны,
Погибель ты моей душе.
Остановись, проклятый демон,
И не подзуживай уже!
Не потерять ориентира
И не предать бы веры нам.
Уж сколько в этом адском мире
Бивали нас по головам.
– Ах, дьявол,
Искуситель знатный!
Плетёшь ты зло – за нитью нить.
Но кто вину свою признает –
Уж лучше дьявола винить.
Его придумали, похоже,
И Газазил – самообман.
А человек в сто раз, быть может,
По сути более шайтан.
Полуправда
Говорили полуправду, и сами
Отличить её не смели от правды.
Нам казалось, нет врагов рядом с нами,
Только этому уже были рады.
Может, стоило назвать это ложью,
Не страшней ли полуправда обмана?
Если всюду миражи, разве можно
Не поверить в то, что мир без изъяна!
Там, где ямы, говорили мы – ровно,
Было пасмурно, мы думали – ясно.
Кособокого считали мы стройным,
И эпоху называли прекрасной.
Как же правду отличить от обмана,
Как же ложь от полуправды отрезать,
Если даже в те годы полупьяных
По отчётам выдавали за трезвых?
Остаётся лишь признать – очень долго
Мы играли с нашим временем в прятки.
Разделяя свои судьбы на «полу…»,
Не себе ли наступали на пятки?
Словом правды до сих пор не обмолвясь,
О народе позабыв и свободе,
Почивает в полусне наша совесть
И в сознание пока не приходит.
Провожая двадцатый век
Вот живёшь, в сердце совесть храня, –
Обязательно свалится бедствие.
Укокошат средь белого дня,
Изведут без суда и без следствия.
Как за шумным столом бастурму,
Твою душу съедят, не подавятся.
Так добру или зверству – чему
Царь природы теперь поклоняется?
Где спаситель? – на небо смотрю, –
Не видать ни единого ангела.
Всех рождающих в сердце зарю
Чёрной злобой чужою изранило.
Где спаситель? – на землю смотрю, –
Море крови повсюду безбрежное.
Неужели, себе говорю,
Живы мы лишь последней надеждою?
Свет надежды… О, я терпелив,
Не погасла подольше бы лампочка…
Словно душу мою озарив,
На ладонь села белая бабочка.
Удивителен белый эффект –
Словно душу от скверны очистили.
Вот бы новый мы встретили век
С белоснежными, чистыми мыслями.
На добро пусть он будет богат,
Пусть он светлый грядёт и загадочный.
Как я встрече нечаянной рад
С белокрылою крошечной бабочкой.
Язык звёзд
Распахнулись врата.
По ночным небесам
Протянулась кайма золотая.
Звёздный купол – поэзия, скажет любой,
Но и слово звездою сияет.
Кто же так хорошо написал Млечный Путь –
Не откроется автор незримый.
Если б звёздным сумел овладеть языком,
Я на нём говорил бы с любимой.
Млечный Путь – как поэма «Лейли и Меджнун»
Или миф о Юсуфе Прекрасном.
Я бы душу отдал – только ты языку
Этих звёзд научи меня, Мастер!
Приоткрой глубину синевы надо мной
И секрет мирозданья поведай.
Эту тайну потомкам бы я передал
И своим завещанием сделал.
Тихо небо вздохнуло –
И звёздочка вдруг
Соскочила с небесного круга,
И пропала бесследно,
Метнувшись к земле,
Как сожжённая летопись булгар.
Глядя на звёзды, думаю о земле
Ночное небо кто не видел –
Узоры – сказка, а не явь!
Возьми и прямо в этом виде
Его на выставку отправь!..
Сияют звёзды…
Так веснушки
Цветут на девичьем лице.
Смотри в ночную синь и слушай,
О вечном думай, о Творце.
Гляди на звёздные кристаллы,
Чтоб тайну неба приоткрыть.
Когда Земли нам будет мало,
Не звёзды ль кинемся делить?
Увидеть Землю я мечтаю:
О, голубая вышина!
У бездны – ни конца, ни края,
Но ты, Земля моя родная,
Как и любимая, – одна!
Зимний костёр
Когда-то мечтал я в заснеженной роще
Костёр на снегу разжигать.
Кремень, чтобы высечь хоть искорку счастья,
Наверно, не смог отыскать?
Сегодня в руках и кремень, и удача,
Есть роща, но нету снегов.
Немало поклонниц в моём окруженьи –
Не видно любимой следов.
Как прежде, мечтаю в заснеженной роще
Разжечь вожделенный костёр.
А может, не нужно? Ведь сам я пылаю,
Как пламя, горю до сих пор.
Дорогому врагу
Хожу всегда с улыбкой,
Врагов как будто нет.
Жизнь – это мост над адом,
Она и тень, и свет.
Когда врагов не нажил,
Ты – получеловек.
Ищи врага и друга,
Пока живёшь свой век.
Нашёл бы я – поставил
Врага на пьедестал,
На мраморе бы имя
Его я написал.
Эй, где ты, враг любезный?
Ответа не дождусь.
Не говори, что спятил –
Сам над собой смеюсь.
Сожаление
Сказанное слово – выпущенная из лука стрела.
Поговорка
Словно стрела, я сорваться готов,
В сердце дымится, клокочет вулкан.
Сколько в запале извергнуто слов –
Вспыхивал я по любым пустякам.
Часто потом тяжело на душе:
Был ли я прав или просто был зол?
Но ничего не изменишь уже –
Буря умчалась, и поезд ушёл.
Среди счастливых
Облаком поймана, бьётся Луна,
Не проберётся сквозь чёрные кущи.
Если не падчерица она,
Вызволи узницу, о Всемогущий!
Будто бы вняли мольбе небеса –
Освободилась из плена Селена.
Сколько же раз обращались глаза
К Небу, прося избавленья от плена?!
Но исчезают мольбы без следа,
Просьбы смиренных об облако бьются.
В мире на трое счастливцев всегда –
Сорок несчастных и тридцать безумцев.
Не теряй надежды
Хотел я мстить, но ослабел, сломался мой клинок,
Я весь в грязи, но этот мир очистить я не мог.
Г. Тукай. (Перевод С. Липкина)
Кому теперь болеть душой,
Терзать её до дыр?
Наверно, очередь моя
Очистить этот мир.
Слезами мир я омывал –
Напрасный труд, скажу.
Душа, надежды не теряй,
В святое верь, прошу!
Ещё не кончен для тебя
И сабантуй, и пир…
Когда уже не будет слёз –
Омою кровью мир.
* * *
Если вместо розы или ландыша
Протяну полынь – траву забвения,
Оттолкну просящего о помощи,
Сохраню в душе обиду древнюю.
Если не отвечу на приветствие,
Милую обижу невниманием, –
Перед духом славных своих прадедов
Что скажу в своё я оправдание?
Знаю я таких: в моём Отечестве
Грош цена им даже в дни базарные.
Самому дойти до этой истины –
Дело это, ох, неблагодарное.
Стыдно перед миром, перед обществом
Жить бездумно, не свершая доброго.
На чужих ошибках мы не учимся,
А свои обходятся так дорого.
Коварство
Не склонюсь, сказал, – склонили,
Не свалить меня – свалили.
И в борьбе на Сабантуе,
Дав подножку, уложили.
Я лежал под синим небом,
Наливались звёзды кровью.
«Всё, конец ему!» – шакалы
Собрались у изголовья.
Сатанинский пир горою,
Зуб вонзил подлец какой-то.
Но душа, ещё живая,
Разве даст лежать спокойно?
Гаркнул я – они от страха
Врассыпную разбежались.
Позабыли, что, упавший,
Остаюсь я лев – не заяц.
Кто остался – те трусливо
Подошли, лизнули пятки.
Но едва я отвернулся –
Сзади нож вошёл украдкой.
Сентябрьский дождь
Зачем ты льёшь, сентябрьский дождь,
Как сумасшедший, до захлёба?
Не позволяешь урожай
Собрать спокойно хлеборобу?
Подсолнух солнца ждать устал,
Гречиха тоже почернела.
Для хлебороба этот дождь –
Заноза, впившаяся в тело.
Зачем чуть-чуть не потерпел,
Всего неделю, ну, другую?
В другие годы осень тут
Справляла свадьбу золотую.
…Закончим дело – сутки лей,
Раз в эти дни тебе не спится.
Тогда красавице-земле
Омоешь травы, как ресницы.
Остановись, ведь я могу
Пойти на жертву ради хлеба!
Не слышит, видимо, меня? –
Заволокло уже всё небо.
Неделю дождь всё льёт и льёт,
Откуда нам такое лихо?..
Спасите! – стонет на полях
Дождём побитая гречиха…
Феникс
Провалы в памяти – похоже,
Просеивает сито дни.
Я сам судьбы своей заложник,
Хоть плачь, хоть смейся, а они
Ушли во мглу – остался здесь я,
Назад дороги замело.
Ты, словно солнце в поднебесье,
Мне улыбаешься светло.
Когда ветра развеют пепел
Неверной памяти моей,
Я от лучей твоих ослепну,
Светящих мне из детских дней.
Вот ты опять смеёшься звонко
И тянешься ко мне, дразня.
Я за тобой бегу вдогонку,
Но накрывает вихрь меня.
А ветер всё сильнее свищет –
Моё виденье всё бледней.
И память – снова пепелище,
Где даже тени нет твоей.
Напрасно память напрягаю,
Она над пропастью висит.
В такие дни молись, как знаешь,
У Бога помощи проси.
Всевышний…
Я прошу лишь малость –
Не дай забыть мне лет и зим!
Кем буду я, когда останусь
Вдвоём с беспамятством своим?
Я снова прошлое листаю –
Страницы в пепле всякий раз.
Но верю я: настанет час –
Из пепла Фениксы восстанут.
Весеннее половодье
Ошарашен дух –
Сам не свой весною.
В теле кровь бурлит
Талою водою.
Устремясь к морям
Непреодолимо,
Отчего душа –
Будто одержима?
Верит ли воде
С ярким солнцем в паре?
Счастью грош цена
На чужом базаре.
Горячей лучи
На чужбине вроде бы.
В сумерках гляжу
Я на половодье.
Пенится вода –
Время непокоя.
Резвая волна
Говорит со мною.
Ветер присмирел –
Ночь уж на подходе.
Так и наша жизнь –
Словно половодье.
Сумасшествие
Внезапно оттепель пришла,
Хотя весны нам ждать и ждать бы.
Ручьями улица полна,
Справляет мир собачьи свадьбы.
Одною каплей вдохновясь, –
Весна! – прокаркала ворона.
Но шапки зимние пока
И шубы держат оборону.
Так мы, наручники надев,
Слагаем трепетные оды,
Оповещая белый свет,
Что, дескать, к нам пришла свобода.
Мы не рабы! – кричит душа,
И так хотим мы верить в это.
Но искалеченным умом
Не отличаем тьму от света.
Думайте, люди…
Брошено едкое слово, как кость –
Кто-то лишился покоя.
Что второпях с языка сорвалось,
Трудно исправить порою.
Можно ошибку и не совершить
В ту роковую минуту.
С духом собраться…
Прощенья просить…
Но не спешим почему-то.
– Я виноват, – человек говорит,
Сбросив гнетущее бремя.
Накипь на сердце от горьких обид
Смоет ли полностью время?
Боль от обиды – как шрам от клинка,
Сколько их в сердце пребудет…
Прежде, чем слово слетит с языка,
Думайте, думайте, люди!
Подсолнух
Подсолнухи, ведь вы спустились с неба
И солнышками стали на земле.
Ахсан Баян
Кто солнцу поклоняется так яро,
Как ты – найти ли ровню на земле?
С тобою по душам я вёл беседы,
Водою поливая на заре.
Тебе я доверял свои секреты
И знал: их никому не выдашь ты.
Как вышло, что тебя не смог сберечь я?
Печаль сравнится с горем сироты.
Сломали…
Будто вытащили сердце.
Несчастнее меня нет никого.
Пропал всего лишь навсего подсолнух –
Исчезло солнце с неба моего.
Ночь напролёт
Всю ночь напролёт я поэму писал,
С восторгом взмывал в облака я.
И яростно билось в груди у меня
Горячее сердце Тукая.
И с каждой строкой обретала душа
Всё более мощные крылья.
В темнице груди моей било в набат
Отважное сердце Джалиля.
Всю ночь я не спал, сочиняя стихи,
Сердцами великих согретый.
Возможно ли с чем-то на свете сравнить
Бессонное счастье поэта?
__________________________________________________
Ахмадиев Н.Г. Последний лист. – Казань : Рухият, 2022. – 216 с. : илл.
В книгу видного поэта, заслуженного деятеля ис-кусств Республики Татарстан Нура Ахмадиева вошли лучшие стихотворения, написанные им в разные годы, в переводе с татарского языка. В творчестве автора широкое отражение получило историческое прошлое татарского народа, а также любовь к своему народу и родному селу, возвеличивание жителей села, воспевание чувства любви – это основные темы включенных в книгу стихотворений.
|
