Сказывают, женился некий джигит, с виду очень тихий. Пожили они так несколько месяцев, и родители жены позвали их в гости. Наставляет мать сына:
— В гостях, сынок, будь сдержан, лишнего не говори, за столом не жадничай, веди себя пристойно.
В старые времена расписные пряники продавали. Молодой муж по совету матери набрал в карман таких пряников. Вот приехали они к тестю. А дело зимой было.
Приглашают к столу. Зять почти ничего не ест и не пьет. Из-за стола голодный вышел. Идет по двору, пряники грызет. Тут в дверях тесть появляется, увидел метель и говорит:
— Во как метет!
Зять решил, что это о нем, и отвечает:
— Что ж с того? Свое, чай, мету!
На другой день кончились у него пряники. А тесть с тещей еду высоко на полках хранили. Просыпается зять среди ночи, живот с голодухи подводит. Ищет, что бы куснуть. Влез на стул, а у того ножка подвернулась. Упал зять, рубахой за крюк зацепился и повис. А рубаха льняная была, крепкая. Проснулся тесть от грохота, старухе своей сон рассказывает:
— Поймал я будто рыбу, большую такую, никак на берег вытащить не могу, струхнул даже. Вот ведь какая рыба попалась на крючок.
Услышал это зять и кричит:
— Не рыба, а я попал на крюк, отец!
Тесть живо поднялся и снял зятя с крюка.
Подает как-то молодая жена мужу диковинное кушанье. Тот и спрашивает:
— А как это называется?
— Не спрашивай, лопай! — отвечает жена.
Зять решил, что блюдо так и называется: «лопай».
Пожили они в гостях, жена мужа домой торопит: пора, мол, и честь знать.
— Ладно, — говорит зять, — только давайте сперва конинкой побалуемся, лошадь зарежем.
— Хорошо, — с радостью подхватывает тесть, — только, чур, белолобую.
— Что же, согласен, — говорит зять.
А это его лошадь была. Вышел он, краски где-то достал, на лбу хозяйской лошади белое пятно вывел, а у своей замазал.
Говорит тесть зятю:
— Иди, зарежь лошадь.
— Нет, — отвечает тот, — я гость у вас.
Пошел старик и зарезал ту, что с белым пятном была.
Сварили суп. Сели, едят. Смеется тесть над зятем-простаком:
— Ешь карта (национальное блюдо из сычуга, приготовляемое особым способом), ешь, сани-то домой сам потащишь.
А зять ему вторит:
— Поешь мясца, порадуйся, без лошади-то ох как несладко!
А теща о том только и думает, как бы зятя поскорее спровадить. Говорит она:
— На вашей улице, слышно, пожар был. Дом-то у вас уцелел ли?
— Вон как? — удивляется зять. — А мы и не знали. Ну, теперь нам некуда спешить, долго еще гостить у вас будем.
А старуха тут же и говорит:
— Нет, нет, зять, это соседи ваши погорели.
— Куда же им, бедным, деваться? — отвечает зять. — Небось, к нам перебрались. Остаемся, жена! Дома все равно приткнуться негде.
Наутро зять, наконец, в обратный путь собираться начал, лошадь запрягает, краску у нее со лба смывает.
Тесть на крыльцо вышел.
— Ты что это делаешь, зять?
— Домой собираюсь.
— А лошадь мою зачем запрягаешь?
— Нет, моя эта лошадь.
Поднялась тут большая свара. Призывают старосту. Раньше на лошадях тавро выжигали. Смотрит староста номер тавра — зятя лошадь.
Приехали домой, спрашивает мать:
— Чем вас, сынок, угощали?
— Много было всякой всячины, только «лопай» мне больше всего по душе пришелся.
|
