Один падишах велел смастерить золотую арбу (телегу).
— Чтобы нигде ни куска дерева в ней не было, — наказал он.
Телегу сделали точно так, как было велено. После этого падишах послал двух своих работников с арбой по городам, чтобы назначили ей цену. Ездили они из города в город, но оценщика не нашлось. «Может быть в аулах (деревнях) найдется кто-нибудь, кто назначит арбе цену?» — подумали они и поехали по аулам. Однажды во время поездки они увидели в степи одного человека. Видят: зажег этот человек огонь и что-то варит-кипятит. Подошли они к нему, остановились, тоже захотели покушать. Человек, зажегший огонь, спрашивает:
— Что это за арба?
— На этой телеге, — говорят те, — падишах такого-то города послал нас ездить из города в город, чтоб узнать ей цену. Мы ездили из города в город, из аула в аул, но не нашли никого, кто бы оценил нашу арбу.
Человек около огня оказался пастухом.
— Ну, если нет оценщика, — говорит он, — я ее оценю. Вот у меня есть хлебец — запас на целый день. Этот хлеб я и отдам за арбу.
— Разве на один хлебец меняют золотую арбу? — говорят те со смехом.
Тем временем еда сварилась. Пастух начал кушать, каравай был небольшой, он тут же съел половину.
— Отдадите, что ли, вашу арбу вот за эту половину каравая? — спрашивает он теперь.
Хозяева телеги говорят:
— Не отдадим.
Покушав, работники отправились своей дорогой. Пастух остался. Теперь они арбу повезли обратно. Доставили ее падишаху. Спрашивает падишах:
— Нашелся ли оценщик?
— Много мы прошли городов, аулов, но оценщика не нашлось. Только один пастух в степи назначил цену — хлебец отдавал.
Падишах говорит:
— Что поделаешь, может наступить и такое время, когда золотую арбу даже за хлебец не возьмут. Хлеб едят, а золото несъедобно.
|
