Жил на свете король, и было у него два сына-близнеца: Джовани и Антонио. Никто не знал, который из них появился на свет первым. При дворе кто думал так, кто этак, и король никак не мог решить, кого же сделать своим наследником.

— Вот что,— сказал он наконец сыновьям.— Чтобы все было по справедливости, ступайте-ка вы странствовать по свету да поищите себе жен. Чья жена сделает мне лучший подарок, тому и корона достанется.

Братья вскочили на коней и поскакали в разные стороны.

Жил-был на свете бедный юноша. Вот однажды говорит он своей матери:

— Пойду-ка я, мама, странствовать по свету. В нашей деревне за меня и сухого каштана не дают. Что из меня здесь путного выйдет? Отправляюсь искать свое счастье! Глядишь, и для тебя, мама, настанут радостные дни.

Сказал — и отправился в путь.

Жили-были однажды муж с женой, и не было у них детей. Как-то вечером вздохнула женщина:

— Ну, хоть какое-никакое дитятко иметь, пусть даже горшок с цветком!

Глядь, а на подоконнике и впрямь цветочный горшок стоит.

Годы проходят — растет базилик, а вместе с ним растет и горшок. И вот стал горшок величиной с котел, а цветок — с ореховый куст. Случилось однажды проходить мимо царевичу. Увидал он базилик на окне, и полюбился чудесный цветок царевичу.

Жили-были в давние времена царь с царицей, и было у них три сына. Старшего и среднего царь очень любил: и воины они мужественные, и охотники удачливые. А вот младшего царь не жаловал: дни и ночи напролет проводил юноша за старинными книгами, никаких иных утех знать не хотел. Царица, напротив, более старших братьев отличала младшенького и всегда за него заступалась перед отцом.

Так жили они, поживали, и вдруг случилась беда: заболел царь глазами. Приводили к нему лекарей и из своих земель и чужестранцев — ни одно лекарство впрок не шло, ослеп царь.

Жил-был один купец, и было у него три дочери. Вот однажды собрался купец в Индию торговать. Начали его дочери о подарках просить: одна хочет платье, другая — шаль, а третья — золотой прутик. И сказали еще дочки:

— Смотри, отец, забудешь наши наказы — не двинется твой корабль с места!

Вот приехал купец в Индию, распродал весь товар, двум дочерям подарки купил, а для младшей дочки забыл золотой прутик отыскать. Снарядил корабль в обратный путь, по хорошей погоде подняли якорь, но не двинулся корабль с места.

Собрался как-то горожанин Муса навестить в деревне своих родственников. Вышел он из города и зашагал по проселочной дороге в горы. Светило солнце, благоухали травы, щебетали птички, и настроение у Мусы было хорошее. Он шел и громко пел.

Вскоре дорога стала круто подниматься в горы. Сосны и ели росли здесь так плотно, что, несмотря на солнечный день, в чаще было сумеречно.

Муса огляделся. Вокруг никого — ни людей, ни жилья человеческого. Дорога узкая, между деревьями вьется. Тут и птицы замолкли. Муса тоже перестал петь, ступает тихо, боится, а чего боится, и сам не знает.

Давным-давно жили в деревне крестьянин с женой. И был у них один единственный сын.

Когда сыну пришла пора жениться, родители посоветовали ему выбрать невесту в родной деревне. Юноша перебрал в уме всех деревенских девушек, но подходящей невесты не нашел. Делать нечего, пришлось родителям разрешить ему искать себе невесту, где хочет.

родил однажды по горам волк. Три дня уже ничего не ел, совсем оголодал, бока ввалились, еле хвост по земле волочит. Вдруг видит, на полянке у подножия горы — ослик. Собрал он последние силы и потрусил туда.

Серенький ослик мирно пасся, пощипывая травку.

«Повезло мне! — подумал волк.— Какой откормленный молоденький ослик!»

Наступила осень, а у мыши в закромах ни зернышка, ни крупинки! Что делать? Дома десять голодных мышат, мал мала меньше, пищат. Как зиму пережить, если запасов нет? Чем мышат кормить?

Думала мышь, думала и решила пойти за помощью к сверчку, попросить у него зерна в долг.

Жил когда-то, в давние времена, царь, и было у него двенадцать министров-помощников.

Вот однажды, погожим летним днем, вышел царь из дворца и отправился на прогулку в карете, а с ним и все двенадцать министров.

Едут-едут и видят, на поле при дороге, на самом припеке, старик мотыжит, кукурузу окучивает. От жары, от натуги бедняга взмок, то и дело лицо рукавом утирает.

Поглядел царь, с каким рвением дед работает, вышел из кареты и прямиком к нему идет. А за царем и министры пошли.

Жил-был на свете, люди добрые, жил-был на свете бедный-пребедный человек, и было у него шестеро детей, потому что у бедняка всегда много детей. Так вот, росли у него эти шестеро детей, и все наперебой кричали: «Отец, дай мамалыги! Отец, дай мамалыги!» И от эдакой напасти хотелось иной раз бедняге бежать куда глаза глядят.

Перебивался наш бедняга с грехом пополам, пока не оперились дети, пока не набрались они ума-разума, и тогда попросил он у старосты дозволения выгородить кусок из общей земли. Хотелось ему посадить немного кукурузы, картофеля, луку грядку-другую, а может, и еще чего — чтобы прокормиться. И трудились его сыновья до седьмого пота, потому что земля была знатная и давала урожай сказочный. Радовался бедняк трудолюбию своих сыновей — были они ловкие, проворные, как муравьи; только самый младший, Петру, до того был нерадивый да ленивый, что просто беда. День-деньской сидел он в запечном углу у кучи пепла, все жевал угольки.

В старину, когда жил на свете Дед Мороз с белой бородой, был один царь, конечно богатый, как и все цари. Имел он сына Ионицэ, по прозванию Фэт-Фрумос — значит и смельчак и красавец. Любил веселье Ионицэ, пляски и песни, любил и музыкантов послушать, но милее всех забав ему были кони. Частенько ездил Ионицэ вместе с царским табунщиком пасти коней на лугах. А надо сказать, самый лучший из всех лугов, с травой-клевером, был неподалеку от озера. Называлось оно озером Волшебниц. Иногда выходили из того озера на вольный свет волшебницы — показаться людям.

Говорят, что дятел спервоначалу не птицей был, как теперь, а бабой носастой. Носастыми у нас прозывают не только тех, у кого нос большой, но и таких, кто сует свой нос в чужие дела, ни о ком доброго слова не скажет, охает всякого, наплетет, чего не было.

Вот однажды насобирал бог полный мешок разных вредных козявок, жучков, букашек, комаров — ну, словом, всех, какие водятся на земле. Завязал он мешок туго-натуго и раздумывает, кого бы послать утопить в море всю эту вредную живность. Вот и надумал. Призвал к себе в сад бабу носастую, а сад у него богатый был — и цветов, и деревьев полным-полно.

Дружили когда-то лиса и еж. Вместе гуляли, вместе еду добывали, вместе и бедовали — всяко бывало.

Вот однажды идут они и беседуют по-приятельски. Лиса начала хвастаться, какая она умная и ловкая, хитростей у нее в запасе — целый воз и маленькая тележка. Ну надо же, до чего врать горазда!

Да, в старину чего только не бывало! Захотелось зверям по-людскому жить, свои законы иметь и правила, установить, кто кого главнее и кому кого слушаться. Вот и стали они просить такой указ, грамоту письменную, где бы все это было оговорено.

Написал им бог такую грамоту, дал ее волку, его и назначил главным правителем среди зверей.

Голодный был волк. Увидал он лошадь с жеребеночком, подошел, жеребеночка оглядел, и так он ему понравился, волк даже языком зацокал.

— Отменное жаркое из этого жеребеночка будет! Послушай, милочка,— говорит он лошади,— ты не продашь мне его?

Было ль, а может, и не было, жил на свете молодой пастух, жил не тужил — да и с чего бы ему тужить, ежели пас он собственную отару, а в той отаре было овец девяносто девять голов да три златорунных барана. Вся отара была хороша, а уж этим трем баранам в целом свете равных не сыскать, сам король таким позавидовал бы. Но и пастух цену им знал, берег как зеницу ока. Даже спал, словно заяц, вполглаза: одним глазом спит, другим за баранами приглядывает.
Но вот настала зима, надо с овцами в загон возвращаться, да вот беда: плохие в том году уродились травы, нет сена нигде, ни за какие деньги не купишь. Что делать? Пропадут и овцы, и бараны златорунные от бескормицы! «Нет,— думает пастух,— сиднем сидеть да охать — делу не подмога, погоню отару куда глаза глядят, может, и найду места побогаче, прокормлю животных до весны».

Жил на свете бедный человек, и было у него три сына. Ничего не нажил бедный человек, кроме быка одного, помер — только быка и оставил сыновьям в наследство. Да лучше б вовсе не оставил ничего, потому как сыновья извелись, голову себе ломая, как им быть, как быка на три части делить. Младший сын, Ишток,— его все глупым Иштоком звали за глупость — предложил братьям быка забить, а мясо продать и разделить деньги поровну. Но разве же старшие братья будут согласны, если дурак что предложит! Да только и сами они ничего придумать не могут, а кормить быка не хотят, каждый на другого кивает: поди ты ему корма задай, бык-то не только мой, но и твой. Совсем отощала бедная животина, одни ребра торчат.

Было это там, где и не было, за морем аккурат да еще три шага назад, где поросенок — хвост закорючкой землю рыть своих братцев учит... Жил в тех краях один бедняк. А детишек у него было, что дырочек в сите, даже на одного поболе.

Детей-то у него хватало, а вот как их вырастить? Только и было имущества у бедняка, что два вола с горошинку: малюсенькие — от земли не видно.

И так и эдак ломали голову бедняк с женой. Что делать, как детей прокормить?

Было где или не было, не доходя океана невиданного, за семьюдесятью семью странами, жил-поживал король. И был у него сын, королевич Янко.

Надумал король сына женить. Но тут случилась беда, соседний король чем-то этого короля обидел, пришлось ему на войну собираться. Теперь королю было уж не до свадьбы. Собрал он преогромное войско и пошел воевать, а сыну велел домовничать да наказал строго-настрого не помышлять о женитьбе, пока он с войны не вернется.