Было у матери пять дочерей. Старшую прозвали Динчжэр — Наперсток, вторую Шоучжор — Браслет, третью Цзечжир — Колечко, четвертую Эрчжур — Сережка, пятую Хэбор — Кошелечек. Мать рано овдовела и во второй раз вышла замуж за торговца-разносчика. Недобрый был он человек, а пуще того несправедливый. Да к тому же скряга. Не велел он падчерицам платья из новой материи шить, не велел хорошей едой кормить. Чуть что ему не по нраву, кричит да ругается:

— Хэй! Зря я белый рис перевожу, зря первосортную муку порчу, кормлю пятерых девок — товар дешевый!

Отправился как-то разносчик спозаранку по деревням, а перед уходом наказал жене:

— Возьми лучшей муки, налей лучшего масла, напеки блинов масленых многослойных, ворочусь вечером, наемся досыта.

Жила когда-то на свете злая-презлая старуха. Были у нее сын да дочь-невеста. Женился сын, вскорости после женитьбы за Великую стену в восточные края ушел, и начала старуха всячески над невесткой измываться. Только дочку свою лелеяла да любила.

Скажет, бывало, старуха:

— Съешь-ка, доченька, еще белых лепешек, супу отведай, он из мелкого пшена сварен!

А дочка нет-нет да и сунет невестке несколько белых лепешек. Уставится старуха зло на невестку и ворчит:

— Ну и ешь ты, ну и пьешь! Да на тебя лепешек из отрубей и то не напасешься!

Ни еды хорошей, ни одежды не давала свекровь бедной невестке, только била ее да бранила с утра до вечера.

Давным-давно жила в деревне старуха. Одна-одинешенька на целом свете — не было у нее ни сына, ни дочки, только теленок-пестренок. И ходила старуха за теленком, словно за внучонком.

Встанет поутру, лепешек масленых напечет. Лепешки теленку на рожки повесит, сзади торбу ему привяжет. И пустит теленка в горы — пусть себе ест лепешки да хворост ломать не забывает. А к вечеру, не успеет солнышко сесть, теленок домой бежит, полную торбу хвороста несет.

Но как-то раз уже село солнышко за горы, а теленок-пестренок все не идет. Ждет не дождется его старая, не знает, что и думать. Вот уж небо черным стало, а теленка все нет да нет. Не дождаться, видно, старухе своего любимца. Взяла она клюку и пошла в горы искать. Вдруг заяц ей по-встречался. Спрашивает его старуха:

— Скажи, добрый зайчик, не видал ли ты где моего теленка-пестренка?

— Твоего теленка-пестренка ведьма съела, а ночью придет — тебя загрызет.

Однажды зашел у рыбы с птицей спор. Рыба с насмешкой поглядела на птицу, которая сидела на дереве, и сказала:

— Бедная птица! Неужели ты настолько глупа, что, вылупив глаза, сидишь и ждешь, пока охотник не убьет тебя? Ведь когда ты слышишь звук «дан», знай, что это охотник спускает тетиву, и у тебя еще есть время улететь!

В давние-предавние времена хвосты у зайцев были совсем не такие, как сейчас. У первого на земле зайца с зайчихой хвосты были красивые, длинные и пушистые. Они очень гордились ими, считали себя лучше всех других зверей и частенько выкидывали всякие штуки, чтобы посмеяться над ними.

Но однажды из-за такой штуки потеряли зайцы свои красивые хвосты и остались с короткими, ни на что не похожими обрубками.

Вот как это было.

Жил в старину бедный старик со своей слепой старухой. Детей у них не было, только собака да кошка. Дружно жили собака и кошка, так и ходили друг за дружкой, как тень за человеком, и хозяевам верно служили. Уйдет старик из дому, они со старухой дом стерегут, чужого близко не подпускают. Как сокровища, берегли старики своих любимцев, не били, не ругали. С собакой и кошкой жилось им, горемыкам, не так тоскливо.

Пошел как-то старик в горы травы накосить. Идет обратно, видит, лежит на земле черная змейка, видать, оголодала, с места сдвинуться не может. Пожалел старик змейку, спрятал за пазуху, пошел своей дорогой. Пришел домой, выходил змейку, откормил. Но вот однажды говорит ей старик:

— Иди-ка ты из нашего дома, змейка. Рис у нас перевелся, травы больше нет — нечем нам тебя кормить!

Вышла однажды горная мышь прогуляться и повстречала на дороге городскую мышь. Разговорились мыши и очень понравились друг дружке. С того дня стали они закадычными друзьями.

Говорит как-то раз горная мышь городской:

— Сестрица дорогая, ты, наверно, сыта по горло городскими яствами. Пойдем ко мне, угощу тебя на славу! Отведаешь свежих, сочных плодов!

Обрадовалась городская мышь и, не раздумывая, согласилась. Привела горная мышь подругу в свою норку, достала из кладовой земляные орехи, сладкий картофель, разные ягоды, стала потчевать гостью. И так ублажила городскую мышь, что та сразу же позвала горную мышь к себе — отведать сала, сахару да печенья. А горная мышь рада-радехонька, что случай ей выдался поесть дорогих лакомств.