Под сосной, что в зной и холод не меняет зеленого наряда, стоит домик, похожий на кочку.
Знаете ли вы, сколько в нём народу? Тут тысяча, пожалуй, наберётся.
Дверь в домике с утра до вечера открыта настежь, но едва стемнеет, хозяева запирают её крепко-накрепко, потому что влажная ночная прохлада очень уж не нравится им. Сладко спят муравьишки, пригревшись в мягких своих постельках из сухих листьев, прутиков и соломинок. А утром, едва разулыбается солнце, дверь распахивается снова.
Сегодня в доме пир, шумное веселье — муравьи в кругу друзей правят новоселье.
Все рады празднику — хозяева, лесные, луговые гости — кружатся, прыгают, взявшись за руки, поют.
Вот расселись за большим столом. Угощение богатое — бери, чего душа просит. Вкусные кушанья гости сладким соком запивают.
Всюду яркие цветы рассыпаны — постарались муравьи ради праздника.
Рад-радёшенек Кузнечик, что лучшее место за столом ему досталось. Вон как длинными усами покачивает, раздумывая, а не порадовать ли хозяев с гостями хорошей песней.
И Червяку-тихоне не сидится — вертится, извивается (тоже мне плясун!) — друзьям угодить старается.
Муха громко жужжит, трепыхается — празднику всяк по-своему рад.
Гусеница мохнатая только с виду важная такая. Поглядела она, как народ веселится, не удержалась, на стол полезла и ну по нему скакать, ну выгибаться, да так всё ладно и ловко у неё получается — загляденье просто! Разошлась плясунья и до того доскакалась, что питьё на столе расплескалось.
Бабочку-малявочку забыли позвать, а она не гордая — сама на огонёк прилетела. Села за стол, стала крыльями махать, всем прохладу навевать.
Смотрите-ка, и наша старая знакомая Нечкебиль здесь. Уж она-то приглашение получила, вон на почётном месте сидит, шляпу на одно ухо надвинула.
Даже Паук приковылял, не поленился — дескать, без него, Паука, и радость не в радость.
Вот поднялся Муравей, один из хозяев домика. Попросил внимания. Все замолчали и повернулись к нему.
— Гости дорогие, лесные, луговые,— начал он,— мы собрали вас сюда для веселья, чтобы вместе справить новоселье. Мы старались от души, без устали минутной — вот и дом у нас готов, тёплый и уютный!..
Пчёлы, бабочки, жуки и червяки поглядывали на Муравья с уважением. Едва он замолчал, все бросились поздравлять хозяев, хвалили их за мастерство и трудолюбие. Уж на что скромен дождевой Червяк, но и он не удержался, первый «ура» закричал. Остальные поддержали его, захлопали в ладоши.
Повели хозяева гостей по муравейнику, стали жильё своё показывать. Длинными, извилистыми коридорами с переходами, лестницами и поворотами пошли вниз, пока не оказались на самом дне муравейника. И увидели гости: там одни тли зелёные ползают. Удивились, спрашивают:
— Кем доводятся вам эти тли? Что они здесь делают?
Один Муравей вызвался всё объяснить, но прежде обратился к Пчеле:
— Уважаемая Нечкебиль, отведали ли вы сладкого медку нашего?
Та поклонилась и сказала:
— Ах, спасибо, мёд ваш так хорош, только на пчелиный вовсе не похож.
— Этот мёд дают нам тли, наши дойные коровки. Здесь мы прячем их от холода, а в тёплые деньки на волю выпускаем. Тли на цветах пасутся, лакомятся нектаром, а потом мы легонько щекочем их усами и угощаемся сладким молочком.
Гости только головами качали, слушая столь удивительный рассказ.
Другими путями пошли наверх. На третьем этаже открылось им просторное помещение с множеством больших белых яиц. Все хорошо знали, что это такое, а потому не стали ни о чём спрашивать и проследовали дальше.
Облазив весь муравейник, заглянув в каждый уголок, гости вернулись к столу, и веселье продолжалось.
Распалились гости, развязались у них языки, шум поднялся такой, что ничего уж нельзя было разобрать. Кричали все разом, не слушая друг друга, слова забывались, мысли путались, головы кружились. Тут опять поднялся Муравей-говорун. Видно, снова захотелось ему похвалы друзей послушать. Он сказал:
— Глубокочтимые гости из дремучих лесов, глубоких вод, ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос: кто из нас, здесь сидящих, самый сильный?
Он, конечно, ожидал, что все дружно закричат: «Муравьи сильнее всех! Нет на свете батыров, равных им!»
Но гости не спешили с ответом.
Тут сверху что-то тяжело ухнулось на муравейник. Он вздрогнул, покачнулся, но устоял. Муравья-говоруна словно ветром сдуло. Гости бросились кто куда.
Но вот снова послышался голос говоруна:
— Друзья, не прячьтесь, не пугайтесь, враг уже не страшен, наши поймали его!
Только никто уже не слушал, давясь и толкаясь, все повалили к выходу — каждому не терпелось поскорей наружу выбраться.
И увидели они, как лобастые муравьи в красных кушаках со всех сторон облепили что-то очень длинное. Крылатые их братья рядом стояли и подзадоривали:
— Так её, так! Хорошенько проучите негодницу!
Присмотрелись гости, а на муравейнике Змея чёрная, которая умела неслышно скользить в траве и появляться там, где её меньше всего ждали. Злодейка бьёт хвостом, в кольца завивается, укусить всех норовит, да только зря старается — муравьи железными своими челюстями лишь глубже вгрызаются, травят её муравьиной кислотой.
Муха на месте как завороженная застыла; Червяк забыл, куда полз; Гусеница дыхание затаила; Пчела, приготовясь лететь и уж расправив крылья, осталась на месте, а Кузнечик так и не собрался прыгнуть на понравившуюся ему кочку.
Силы Гадюки тем временем таяли. Взмолилась она:
— Ах, пожалейте меня, отпустите! Я ваших гостей обижать перестану и дом ваш сама сторожить стану, только простите, отпустите меня!..
Змея разжалобить мучителей своих хотела, чтобы собраться с силами немного. Да не просты муравьи, мигом разгадали хитрость!
Сказали муравьи лобастые Гадюке:
— Ну, чего тебе, злодейка, надо? Иль решила, что нет тебе ни в чём преграды? Ты нам праздник честной омрачила и гостей дорогих огорчила. Не будет тебе пощады!
— Я на дерево влезть собиралась, да не знаю сама, как сорвалась, — оправдывалась Змея, плача.
Да только не помогли ей ни стоны, ни слёзы...
Опомнились гости, громче прежнего стали хозяев хвалить, удаль их до небес возносить. Вот ведь как расправились с врагом! Злодейке кровожадной досталось поделом! Хозяева, разгорячённые боем, присоединялись к гостям, и праздник зашумел вновь — теперь уже в честь храбрых победителей.
А тот, говорун, не унимается, за своё принимается:
— Так кто же здесь всех сильней?
Теперь уж он не сомневался, что услышит в ответ: «Муравьи, бесспорно, всех сильней. Нет на свете батыров, равных им!»
Да и можно ли ответить по-другому, если стоишь возле высокого, замечательного дома, если хозяева его только что у тебя на глазах расправились с коварным и сильным зверем?
Только гости почему-то молчали. Они долго думали и, к удивлению муравьёв, заговорили о себе.
Кузнечик лихо вскочил на листок и уселся на нём, подобрав под себя длинные ноги. Все уставились на зелёного приятеля, ожидая, что же дальше будет. А он оттолкнулся от листа ногами, взлетел в воздух и опустился на другой листок. Козявки зашумели одобрительно — вот как высоко и далеко умеет он прыгать! Тогда Кузнечик, польщённый всеобщим вниманием, поднялся во весь рост и сказал громко, чтобы всем слышно было:
— Это что! Мы, кузнечики, ещё и петь мастера большие. Соловьям далеко до нас! А прыжки у нас так легки и стремительны, что сравнить их можно разве лишь с полётом стрелы. Вот и получается, что сильней нас, кузнечиков, нет никого. Знаете, сколько сил надо, чтобы так прыгать?
Расхвастался Кузнечик и чуть было муравьёв не обругал за то, что житья от них нет, да хорошо ещё вовремя вспомнил, что сам теперь в гостях у них. Да, пожалуй, и хозяева за такие слова не погладили бы по головке.
Тут другой гость завозился — дождевой Червяк, тихоня, о себе поведать решился. Подполз он к высокому стеблю и обвился вокруг него.
— Мы, черви, — дети земли,— начал он, — дни и ночи в труде проводим — землю, словно плугом, взрыхляем. После дождя вы не раз замечали, наверно, у себя под ногами дырки с кучками земли возле них? Это — наша работа. Через дырки в почву воздух проникает, корни дышат им. Так мы плодородие земли повышаем и людям помогаем. Когда бы не мы, растения не были бы столь красивы, а урожаи столь хороши. Пропали бы без нас и Нечкебиль с Кузнечиком, и Гусеница с Бабочкой, и муравьи.
Гости слушали Червяка молча, хотя и понимали, что в словах его много правды. Никто не хотел почему-то признать Червяка самым сильным.
А тот продолжал:
— Ну, кто ещё, кроме нас, заботится о растениях? Помогает им? Сравните, сколько пользы приносим мы и сколько — вы. Тогда и поймёте, как могущественны черви.
Червяк мог бы ещё многое рассказать, но предпочёл умолчать о своих губителях — птицах, кроте, еже, жуках и прочих любителях полакомиться его братом. Муравьи тоже среди них. Не хотелось ему вспоминать и об озорных рыболовах, которые червями крючки наживляют.
Только замолчал тихоня, как сверху послышался чей-то голос:
— Что вы там ни говорите, а полезней нас нет никого.
Все подняли голову и увидели на дереве Гусеницу мохнатую. Она сидела на зелёном листе, который успела пробить в нескольких местах и оплести паутиной. Слова её так возмутили всех, что гости разом закричали:
— Ложь!
— Глупости!
— Ври, да знай меру!
— За кого ты нас принимаешь? Или думаешь, мы не знаем, какие у кого заслуги?
Когда все немного успокоились, Гусеница продолжила:
— Ох, если бы вы знали, как нелегко нам грызть грубые листья! Скалы пробивать и то, наверное, проще. Много, очень много сил нам нужно. И потом мы всех любим. От нас никому вреда нет.
Тут Бабочка-малявочка не удержалась, взмахнула крылышками и вмиг очутилась рядом с Гусеницей.
— Как это нет вреда?! — воскликнула она, показывая на оголённую гусеницами берёзку. — Вот полюбуйся, во что превращаете вы деревья, на которых живёте! Разве не по вашей милости они болеют и чахнут? Скажите, пожалуйста, как много сил нужно, чтобы погубить красоту! Ты, бесстыжая, даже краснеть не умеешь! Посмотри, сколько народу слушает тебя, а ты врёшь всем прямо в глаза!
Гусеница, слушавшая Бабочку с улыбкой, вдруг обрушилась на неё:
— Ты, малявка, зря так! Ведь я — твоя родственница. Давно ли ты сама была гусеницей и грызла листья? Отъевшись, ты превратилась в куколку, а из неё — в бабочку. Теперь тебе хорошо — беззаботно порхаешь среди цветов и стала чересчур умной, других поучать берёшься! Быстро же ты всё забыла!
Замолчала Бабочка. Что ей было возразить на это?
А Гусеница, видя, что успела всем порядком надоесть, вздохнула и вниз поползла. Она могла бы поведать много интересного из жизни гусениц — рассказать, например, о тутовом шёлкопряде, гусеницы которого вырабатывают крепкую шёлковую нить. Но не пришлось ей похвастаться заслугами этой своей сестры, полезной человеку. Можно было бы ещё рассказать о нелёгкой доле своей: как смывают гусениц дожди, безжалостно склёвывают птицы, поедают муравьи. Нет, о муравьях она бы, наверное, промолчала. К чему огорчать гостеприимных хозяев?
Место Гусеницы заняла Бабочка-малявочка. Она с восторгом говорила о прекрасных цветах, которые так сладко пахнут. Бабочки от них просто без ума! Целыми днями резвятся они в лугах, оттого что сами так похожи на цветы.
Тут послышалось жужжание. Повернулись гости и увидели Пчёлку Нечкебиль, которая собирала мёд с цветка клевера. Вот ведь какая труженица, даже в гостях время даром не теряет! Ей давно хотелось, чтобы обратили на неё внимание, а потому Пчёлка сразу же начала торопливо говорить:
— Если бы не мы, мёд в цветах пропадал бы без всякой пользы, — заявила она, — а урожаи были бы плохие. Вы же знаете, как нелегко вытянуть из цветка нектар. Как много надо потрудиться, чтобы сделать воск. Вот если бы вы сами занимались этим, то в один голос закричали бы: «Да, пчёлы — сильнейшие среди насекомых!»
Усталые гости слушали Нечкебиль рассеянно, а потому она тоже не стала вспоминать о своих недругах.
Тут случилось ужасное — задрожала земля, оглушительно зашуршали сухие листья, затрещал хворост. Кто-то в страхе закричал: «Человек идёт!» Поднялся переполох — Кузнечик отпрыгнул в сторону. Червяк закопался в землю. Пчела спряталась в цветке, Бабочка взвилась в небо. Только Муха, оцепенев, не сдвинулась с места, да Паучок, как ни страшно ему было, а всё же не оставил её одну.
По лесу шагал его хозяин. Деревья, приветствуя его, качали ветвями, а дикие звери почтительно уступали дорогу. Даже грозный Лев, царь зверей, побаивался его, а смелый Орёл, сильнейший среди птиц, встречал Человека громким клёкотом. Малые козявки, уйдя с его пути, дружно гудели и стрекотали в траве, радуясь встрече. А Человек, для которого нет невозможных дел, — захочет, буйный поток остановит; захочет, дремучие леса и бескрайние степи служить себе заставит, — Человек спокойно шёл своим путём.
Вскоре лес огласился звоном пилы — и огромное, могучее дерево, ухнув, упало на землю...
Мухе с Пауком в тот день не пришлось говорить о себе. А жаль, очень жаль. Паук знал свою речь наизусть. Не повезло Пауку. Если бы гости выслушали его, то ни у кого не было бы сомнения, что сильней паука нет насекомого. Каким бы уважением пользовались теперь в лесу пауки!
Мухе тоже обидно до слёз. Уж как ей хотелось похвастаться! Она даже Муравью-говоруну шепнуть успела, чтобы следующее слово он ей предоставил.
Когда в лесу всё смолкло и козявки снова собрались вместе, Мухи и Паука среди них не было.
Вдруг всеобщее внимание привлёк жалобный писк — кто-то звал на помощь. Гости бросились искать и увидели Муху. Оказалось, что Паук, не будь плох, пока все прятались, сплёл крепкие сети и поймал в них Муху.
Рассердились гости на Паука за такие дела. Крепко ему от всех досталось! А Муху из сетей освободили.
Многие, конечно, знали, что Муха-замарашка — малопочтенная особа. Ей ведь ничего в жизни не надо, лишь бы в навозе посидеть. Да и Паук хорош: где пыль, грязь, там и он — паутину свою по углам развешивает. Всё это известно, но нельзя же так в гостях себя вести!
И вот настало время слушать последнее выступление. Гости приготовились, поглядывая на крылатую Муравьиху, которая с важностью взбиралась на большой лопух. «Она самая мудрая и смелая среди нас!» — шептались козявки восхищённо.
Под крылом у Муравьихи огромный портфель, набитый бумагами. То, что не уместилось в портфеле, почтительно несёт за ней большеголовый Муравей-телохранитель.
Знакомый нам Муравей-говорун объявил:
— А сейчас перед нами выступит мудрая прародительница всего нашего рода муравьиного. Каждому из нас знает она истинную цену. Бабушка скажет, кто из нас, насекомых, достоин называться самым сильным и полезным.
Если бы муравьиная прародительница заговорила, речь её была бы очень долгой. Так что многие наверняка уснули бы тут же или, что вероятней, разбежались бы. Мудрейшая не упустила бы, конечно, ничего — рассказала бы про то, как муравьи поднимают тяжести, в несколько раз превосходящие их собственный вес; как ходят в дальние походы и насмерть бьются с врагом; как реши¬тельно истребляют всё, что опасно для леса; как велика их помощь для всего растущего в лесу.
К несчастью (а может быть, к счастью), великой прародительнице муравьёв говорить не пришлось. Едва поднялась она на лопух, лес вдруг нахмурился, зашумели, закачались деревья, зашуршали травы. Вокруг сделалось совсем темно. Козявки слишком хорошо понимали, что всё это значит, и живо попрятались. Тёмный лес осветился яркой молнией, ударил гром, и хлынул ливень...
Спор так и остался нерешённым.
А может, ребята, вы сами придумаете конец сказке и скажете, кто же все-таки всех сильней? |
